Дорогие читатели, проявим «платочный интерес» и отметим произведения мировой художественной прозы, в которых этот аксессуар сыграл совершенно особую, неслучайную роль. Познакомимся также с несколькими книгами, нестандартно рассказывающими об интересных главах «платочной» истории.
Раиса Кирсанова. Розовая ксандрейка и драдедамовый платок. — М.: Книга, 1989
Костюм, каждая деталь убора, сам выбор ткани и цвета — всё это весьма показательные вещи, демонстрирующие не только эстетические пристрастия человека и модные веяния эпохи, но исторический контекст и социальный статус. Сегодня, читая классическую литературу, зачастую читатель не распознаёт целый ряд смыслов и характеристик персонажей, которые отражены в их внешнем облике. Потому что многие вещи, а вместе с ними и сами названия — вышли из нашего обихода. А ведь одежда способна раскрыть героя без лишних слов — надо лишь уметь «расшифровывать» эти знаки.
Уникальная книга Раисы Кирсановой с подзаголовком «Костюм — вещь и образ в русской литературе XIX века» способна открыть читателю совершенно новые грани в уже знакомых персонажах и произведениях! Аделаида, боливар, буфмуслин, венгерка, дымка, епанча, камзол, кацавейка, кумач, понёва, редингот, салоп, сибирка, тальма, фру-фру, чуйка, шемизетка, штиблеты… — и многое-многое другое вы встретите на страницах этого увлекательного и познавательного издания. Не обойдите вниманием важную и любопытную вступительную статью автора, где вы узнаете всё о гоголевской «розовой ксандрейке» из «Мёртвых душ». А затем — путешествуйте собственным маршрутом по странице этой книги: она построена по словарному типу, где каждая статья рассказывает историю вещи/материала/цвета, демонстрирует любопытные эпизоды из прошлого и приводит цитаты из знаменитых произведений, интерпретируя эти культурные факты.
Шали, мантильи, эшарпы, а также зелёный драдедамовый платок Сони Мармеладовой также не будут обойдены вниманием!
Фёдор Достоевский. Преступление и наказание. — СПб.: Азбука, 2015. — (Азбука-классика)
«Тот самый зелёный драдедамовый платок» Сонечки, а если точнее «фамильный» платок Мармеладовых — давно стал своеобразным символом в образе героини. «И вижу я, эдак часу в шестом, Сонечка встала, надела платочек, надела бурнусик и с квартиры отправилась, а в девятом часу и назад обратно пришла. Пришла, и прямо к Катерине Ивановне, и на стол перед ней тридцать целковых молча выложила. Ни словечка при этом не вымолвила, хоть бы взглянула, а взяла только наш большой драдедамовый зелёный платок (общий такой у нас платок есть, драдедамовый), накрыла им совсем голову и лицо и легла на кровать, лицом к стенке, только плечики да тело всё вздрагивают…»
Сам термин «драдедам» много раз появляется на страницах романа. Что это такое и где ещё встречается в русской литературе? — За ответами на этот вопрос обратимся к рекомендованной выше книге Раисы Кирсановой.
«Драдедам — один из самых дешёвых видов сукна в XIX в. Представлял собой шерстяную ткань полотняного переплетения с ворсом и использовался в среде городской бедноты. <...>
Как признак бедности драдедам встречается у многих писателей. Некрасов, например, писал: “В углу подле двери сидела старушонка в медных очках, одетая в ветхий драдедамовый салоп, она тяжко вздыхала” (Повесть о бедном Климе, предположительно написана в 1843 г.).
Выражение “драдедамовый салоп” может служить примером характеристики социального и имущественного положения человека. Именно так характеризует облик случайного прохожего в “Записках замоскворецкого жителя” А.Н. Островский, используя выражение “купчиха в драдедамовом салопе”. <...>
Уже писатели XIX в. видели в драдедамовом платке некий символ. А.И. Эртель ввёл его в свой роман “Гарденины, их дворня, приверженцы и враги”, написанный в 1889 г.»
А вот как уже другой платок — носовой — используется для не менее яркой характеристики персонажа «Преступления и наказания» Лужина: «Наступило мгновенное молчание. Пётр Петрович не спеша вынул батистовый платок, от которого понесло духами, и высморкался с видом хотя и добродетельного, но всё же несколько оскорблённого в своём достоинстве человека, и притом твёрдо решившегося потребовать объяснений».
Чтобы разобраться, почему батистовый платок может быть показателем определённого статуса и достатка, вновь обратимся к книге «Розовая ксандрейка и драдедамовый платок». И вспомним… Анну Каренину!
«“Анна переоделась в очень простое батистовое платье. Долли внимательно осмотрела это простое платье. Она знала, что значит и за какие деньги приобретена эта простота”.
Батист — полупрозрачная хлопчатобумажная, льняная или шёлковая ткань полотняного переплетения, из очень туго скрученных нитей. Толщина утка и основы в этой ткани должна быть одинаковой при использовании любого сырья. Этим достигается очень высокая плотность ткани в сочетании с легкостью и прозрачностью. <...>
Батист высокого качества, даже машинного производства, высоко ценился и стоил очень дорого из-за трудоёмкости при изготовлении. Для лучших сортов батиста основа состояла из 8000 нитей. В сортах худшего качества, при той же ширине исходного полотнища, плотность основы не превышала 4000 нитей. Поэтому Долли так точно оценила простое платье Анны.
Вкус Анны Карениной, её умение “выступать” из платья неоднократно подчеркивались писателем. Простота и подлинное изящество нарядов выделяют Анну среди других женских персонажей романа».
Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита. — М.: Эксмо, 2022. — (Библиотека всемирной литературы)
В мире булгаковского романа платок как сущее наказание и вечное напоминание о содеянном в прошлом. Печальная и страшная история Фриды, одной из гостей небезызвестного бала, женщины с назойливыми и мрачными глазами, вызвала у Маргариты интерес и сочувствие.
«— А вот это — скучная женщина, — уже не шептал, а громко говорил Коровьев, зная, что в гуле голосов его уже не расслышат, — обожает балы, всё мечтает пожаловаться на свой платок.
Маргарита поймала взглядом среди подымавшихся ту, на которую указывал Коровьев. Это была молодая женщина лет двадцати, необыкновенного по красоте сложения, но с какими-то беспокойными и назойливыми глазами.
— Какой платок? — спросила Маргарита.
— К ней камеристка приставлена, — пояснил Коровьев, — и тридцать лет кладёт ей на ночь на столик носовой платок. Как она проснётся, так он уже тут. Она уж и сжигала его в печи и топила его в реке, но ничего не помогает.
— Какой платок? — шептала Маргарита, подымая и опуская руку.
— С синей каёмочкой платок. Дело в том, что, когда она служила в кафе, хозяин как-то её зазвал в кладовую, а через девять месяцев она родила мальчика, унесла его в лес и засунула ему в рот платок, а потом закопала мальчика в земле. На суде она говорила, что ей нечем кормить ребенка.
— А где же хозяин этого кафе? — спросила Маргарита.
— Королева, — вдруг заскрипел снизу кот, — разрешите мне спросить вас: при чём же здесь хозяин? Ведь он не душил младенца в лесу!
Маргарита, не переставая улыбаться и качать правой рукой, острые ногти левой запустила в Бегемотово ухо…»
Помните ли вы, что сказала Маргарита, приветствуя Фриду? Предлагаем читателю освежить в памяти этот короткий, но ёмкий диалог, обратившись к тексту романа.
Афанасий Коновалов. Плат узорный. — М.: Московский рабочий, 1981
…Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...
Ну что ж? Одной заботой боле —
Одной слезой река шумней,
А ты всё та же — лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка...
Александр Блок, «Россия», 1908
Павлопосадский платок — одна из визитных карточек русской культуры. Но как зарождалось и развивалось знаменитое производство в подмосковном Павловском Посаде? Об этом рассказывает книга Афанасия Коновалова, написанная популярным языком и ставшая настоящей классикой. Работа над каждым нарядным, красочно-жизнерадостным, а к тому же и тёплым, практичным аксессуаром объединяла в прошлом (и объединяет до сих пор) целый ряд удивительных специалистов: ткачей, художников, колористов, гравёров, набойщиков и других.
Александр Дюма. Три мушкетёра. — М.: Правда, 1990
«Д’Артаньян был не так глуп, чтобы не заметить, что он лишний. Но он не был ещё достаточно искушён в приёмах высшего света, чтобы найти выход из неудобного положения, в каком оказывается человек, подошедший к людям, мало ему знакомым, и вмешавшийся в разговор, его не касающийся. Он тщетно искал способа, не теряя достоинства, убраться отсюда, как вдруг заметил, что Арамис уронил платок и, должно быть по рассеянности, наступил на него ногой. Д’Артаньяну показалось, что он нашёл случай загладить свою неловкость. Наклонившись, он с самым любезным видом вытащил платок из-под ноги мушкетёра, как крепко тот ни наступал на него.
— Вот ваш платок, сударь, — произнёс он с чрезвычайной учтивостью, — вам, вероятно, жаль было бы его потерять.
Платок был действительно покрыт богатой вышивкой, и в одном углу его выделялись корона и герб. Арамис густо покраснел и скорее выхватил, чем взял платок из рук гасконца…»
В четвёртой главе знаменитого романа Александра Дюма-старшего «Три мушкетёра», носящей имя «Плечо Атоса, перевязь Портоса и платок Арамиса», платок, действительно, становится настоящим героем сюжетной перипетии. Ах, как Д’Артаньян был опрометчиво неправ, заметив под сапогом Арамиса изящный женский платок и ненароком раскрыв любовный секрет мушкетёра! Потому как всякому должно быть известно, что «без причины не наступают ногой на носовой платок». Ведь, «Париж, чёрт возьми, не вымощен батистовыми платочками»! Впрочем, именно этот случай и положил начало ещё одному ключевому знакомству Д’Артаньяна и многолетней дружбе.
Платки и шали рассматривала Анна Харитонова
