Светлана Касьян: «Хочешь изменить мир — начни с себя»
Оперная дива, бальные платья и роскошно-строгие залы старинного дома — что может быть гармоничнее? Уютный особняк купца-старообрядца В. Д. Носова, ныне филиал РГБМ, посетили известная оперная певица Светлана Касьян и её муж — Леонид Севастьянов, председатель Всемирного союза староверов.
Облачившись в изысканные платья, предоставленные особняком, Светлана сфотографировалась в красивых интерьерах, затем мы побеседовали с ней о любимых оперных партиях и добрых делах.
— Светлана, вы, наверное, привыкли выступать в окружении декораций, отсылающих к прошлому, а как вам особняк, который буквально пропитан стариной?
— Здесь меняется осанка, меняется даже звучание тембра, когда ты поёшь в таких местах; в Швейцарии я недавно выступала в театре — там современная архитектура — и я замечаю, что это всё воздействует, влияет на артиста, и я, как творческий человек, это очень чувствую. Эта атмосфера — она, конечно, вдохновляет и на исполнение прекрасной классической музыки, потому что меняется всё. Костюм влияет, место, где ты поёшь, влияет, архитектура, история — всё влияет, мне кажется, так у многих, особенно у артистов и у творческих людей, которые тонко чувствуют от природы, и ещё этому обучены дополнительно.
— Вы бы хотели у нас выступить?
— Здесь очень хорошее место, мне сразу пришли в голову произведения наших замечательных композиторов, таких как Чайковский, Даргомыжский, Рахманинов, что-нибудь из Римского-Корсакова исполнить в таком прекрасном месте, замечательном особняке.
— Какие партии — ваши любимые?
— Мне повезло, я обладательница драматического сопрано, и для этого типа голоса композиторы писали самую прекрасную музыку. Как говорят, исполнительница этих ролей несёт звание примадонны, потому что это самые сложные, самые прекрасные роли, такие как «Чародейка» Чайковского, «Пиковая дама» (партия Лизы) Чайковского и «Флория Тоска» Пуччини, «Мадам Баттерфляй» (Чио-Чио-сан) Пуччини, «Аида» Верди и, как ни странно, мне ещё очень нравится персонаж Шекспира — леди Макбет — полная противоположность моему «нутру», но, может быть, этим она меня и привлекает. Поэтому всё, что я исполняю, я очень-очень люблю. Особенно, конечно, это «Триптих» Пуччини, «Сестра Анжелика» [2-я часть триптиха], «Манон Леско».
— Какая партия даётся вам сложнее всего?
— Мадам Баттерфляй, Чио-Чио-сан. Я стала мамой, родила ребенка: мне очень тяжело даётся прощание с ребёнком — это последняя сцена, когда режиссёр говорит: «Ты должна так погрузиться в роль, чтобы публика поверила, что Чио-Чио-сан в последний раз прощается с ним и больше никогда его не увидит». Это страшно для матери, материнское сердце разрывается, и я потом неделю хожу просто опустошённая, и если у меня спектакль через день, то мне бывает очень-очень тяжёло именно психологически, помимо того, что роль сложна физически — её исполнять сложно.
— То есть каждую роль вы проживаете — пропускаете сквозь себя?
— Да, какие-то легче даются, например, Манон Леско (Пуччини): половину оперы она достаточно легкомысленная девушка, немного меркантильная, и потом уже идёт смена духовных ценностей — взросление, а такие роли, как Баттерфляй, конечно, очень тяжёлые.
— Где легче выступать, в России или за границей?
— Я скажу так: публика меня любит и там, и там, поэтому мне грех жаловаться, и по всему миру я получаю огромное количество тепла, любви, писем, подарков, тёплых слов. Но, например, в Англии я пела — я не знала, что там настолько сдержанная публика в плане менталитета, и в первый момент показалось, что всё прошло неудачно. Я даже немного расстроилась, вернулась домой — и получила огромное количество писем с благодарностью от публики, у них, оказывается, так принято: даже если очень понравится, они не выносят тебя на руках как итальянцы… Потом я опять прилетела в Верону, и получала от них письма уже на адрес театра, и было так приятно — письма-открытки и даже какие-то небольшие подарки, сувениры. Это ментальность, наш народ немного похож на итальянцев, хотя где-то чуть более сдержанный, не такой горячий. У них солнце горячее светит круглый год. У нас климат более суровый, что накладывает отпечаток, но публика — она всё чувствует. Моё золотое правило как артиста — не важно, где я пою, будь то первые театры мира, за какие-то баснословные гонорары, или благотворительные выступления для сбора средств в пользу детского дома в провинции, я выкладываюсь одинаково, и публика, наверное, это чувствует. Как сказал мой коллега: «Ты должна себя беречь, иначе можешь очень быстро сгореть». Я не могу так: вот там я выдам много, потому что это лучший театр мира, а там буду халтурить. Я считаю, что это будет уже не Касьян.
— Как вы думаете, оперная певица, публичный человек, дива, обязана заниматься благотворительной деятельностью?
— Знаете, я так скажу: никто, конечно, не обязан, никто никому ничего не должен, это идёт изнутри, я так воспитана — у меня мама, наверное, в числе добрейших людей в мире — и у меня даже на духовном уровне потребность делать добро, по возможности, насколько я могу. Бывает, конечно, обращаются люди, которые просят, чтобы ты выслала какие-то миллионы, такие суммы — я думаю: «Боже, я в жизни даже таких цифр не видела», — а они, видимо, предполагают… Поэтому: что могу и как могу — где-то концертом собрать средства, где-то — из своего гонорара. Я очень рано начала заниматься благотворительностью и благодарна Богу, что через мой голос могу внести добрую лепту в этот мир. Но опять-таки — никто не обязан. Мне этот год принёс осознание того, что не надо никого осуждать. Я раньше думала: «Как это так? Я даже при небольшом заработке умудрялась заниматься благотворительностью и помогать многим людям. А кто-то, имея такие суммы, даже минимальную помощь не хочет оказать». Сейчас я никого не осуждаю. В этом году у меня всё в голове перевернулось: я понимаю, что каждый человек должен прожить свой опыт, свою жизнь, и кто-то к этому придёт в 20 лет, как я, кто-то — в 45, кто-то к этому никогда не придёт — опять-таки это не повод для того, чтобы человека осуждать. Конечно, своим примером надо показывать, а там дальше: получится — не получится — на всё воля Божья. Хочешь изменить мир — начни с себя. И потом, может быть, тоже всё вокруг начнёт меняться. И люди, и их поступки. Я сама в своей жизни получила огромное количество благотворительной помощи: когда со мной и педагоги занимались бесплатно, и образование я получала бесплатно, и я, конечно, благодарю всех, кто столько в меня вложил. Мне показывали такой пример, и я готова это продолжать.
Вопросы задавала Маргарита Истомина
