В историю русской художественной культуры он вошел по-мальчишески дерзко, шумливо, но остался в ней всерьез и навечно. Была его жизнь нелегка, скажем, даже многотрудна. Признанье пришло после многих лет черновой, незаметной работы и никогда не было полным. У всех произведений Пырьева всегда находились и яростные противники и преданные друзья. Он шел вперед, через преграды, в борьбе и в спорах. Случалось, его и ругали и превозносили не по заслугам. Он реагировал бурно: защищался и нападал. И выходил победителем, потому что верил в себя, в свои идеи, в свое искусство. И эта вера освещала его необузданную страстность, его предвзятость, порой даже несправедливость — ясным и чистым светом искренности, правды. Пырьев ушел, его фильмы остались, живут. Людям, знавшим Пырьева лично (а при его активности в кинематографе его знали все!), невозможно оторвать фильмы Пырьева от его личности, от него самого… Вот он — среднего роста, стройный и гибкий, с припухшей, как будто надутой, верхней губой и с непокорным хохолком на макушке — врывается в павильон и, мгновенно заметив недоделки, обрушивается, как гром, на виновных. А вот он — притихший, задумчивый, мягкий — мечтает о новом фильме, или о привлечении в кино вновь узнанного талантливого человека, или об организации Союза кинематографистов: так-то может быть хорошо! Вот он медленно поднимается на трибуну пленума, совещания, съезда, что-то шепчет, заглядывая в бумаги, но, постепенно распаляясь, распрямляется, вырастает и начинает говорить с такой убежденностью, силой, страстью, что нельзя не поверить, нельзя не согласиться. А вот, от вспышки внезапной ярости перевернув шахматную доску, он вскакивает и, кажется, сейчас перейдет к рукопашной, но, столь же внезапно стихнув, озаряется обольстительнейшей улыбкой: давай сыграем еще! Огромный всепокоряющий темперамент, нетерпеливое стремление действовать, создавать, не щадя ни своих, ни чужих сил, и обостренное чувство общественного долга двигали им. Его многие боялись: был резок. Было много обиженных: бывал несправедливым. Но работать с ним любили: отдавал всего себя, умел ценить чужое дарование, заставлял уверовать в свои замыслы, в свою цель. Он был прирожденным режиссером. Его творческая воля, словно магнит, притягивала таланты и направляла сотрудников к общей цели. Он ярко мыслил кинематографическими образами и, хотя не любил писать, почти всегда был автором замысла своих фильмов.
![Ян ван Эйк. лучшие картины — [2021] (Большая художественная галерея)](/searchcat/covers/RGUB-BIBL-0000905783.jpg)
![Что увидел Херлуф Бидструп в Советском Союзе. [альбом] — [1969]](/searchcat/covers/RGUB-BIBL-0000830136.jpg)
![Босх Х., Триптихи. [альбом] — [2019?] (Золотой фонд)](/searchcat/covers/RGUB-BIBL-0000906965.jpg)
![Малинина Е., Виктор Васнецов — [2010] (Мастера живописи)](/searchcat/covers/RGUB-BIBL-0000806866.jpg)
