29 ноября на Международной ярмарке интеллектуальной литературы Non/fictio№20 в
третий раз будет вручена «Премия Читателя» — первая литературная награда в
российском библиотечном сообществе. В преддверии торжественной церемонии и
объявления имени победителя Молодёжный читательский совет, выступающий в роли
жюри на решающем этапе выбора лауреата Премии, знакомит вас с коротким списком
книг-номинантов на главный приз.
Алешковский Петр. Арлекин: роман. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017. — (Новая русская классика)
[Книга в каталоге РГБМ]
Переиздание вышедшего ещё в 1995 году «Арлекина» Петра Алешковского, книги, не утратившей своей исторической актуальности, возвращает нас к тем временам, когда читателю исторических романов приходилось с головой окунаться в свидетельства эпохи, даже если он готов был поверить автору на слово.
Стиль Алешковского сегодня стал легче и современнее, что видно по его последнему роману «Крепость», при этом слог не утратил свойственных автору основательности и достоверности. Однако и более ранний «Арлекин» по-прежнему живо открывает всё богатство историко-художественного материала всем желающим почувствовать вкус петровской и «постпетровской» эпох, а также проследовать вслед за автором по этапам жизни поэта Василия Кирилловича Тредиаковского.
Быков Дмитрий. Июнь: роман. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017. — (Проза Дмитрия Быкова)
[Книга в каталоге РГБМ]
Не так-то просто написать исторический роман, не скатившись в грубые обобщения или, наоборот, удержавшись от навязчивого бытописательства. Быков избегает и того, и другого. Его предвоенный «Июнь» — роман о человеческих судьбах на фоне великого времени. Эпоха, намеченная пунктиром, оставляет место для исторических параллелей и тонкой литературной игры. В центре — знаменитый ИФЛИ, «проклятые» писательские и общечеловеческие вопросы и, конечно, игра — словесная и культурологическая.
Чуткий читатель не пропустит множественных литературных аллюзий на русскую классику и расслышит временами в авторской речи хорошо знакомый голос Быкова-лектора.
Гришковец Евгений. ЛЕТО — ЛЕТО и другие времена года. — М.: Э, 2017. —(Гришковец Евгений. Современная проза)
[Книга в каталоге РГБМ]
Сегодня, когда в большой литературе на первый план выдвинуты произведения с ретроспективными сюжетами, вскрывающими и осмысливающими события прошлого, проза Гришковца любопытна тем, что являет собой синтез автобиографических заметок, мемуаристики, если хотите, с попыткой осмыслить или хотя бы сформулировать своё отношение к происходящему в мире сегодня, у нас на глазах. Читая о прошлом, далёком и не очень, мы приближаем его к себе. Читая о дне сегодняшнем и только-только прошедшем времени, мы, ещё живо ощущая его, можем взглянуть на всё отстранённо, можем попытаться оценить и нашу действительность в масштабе истории, что бывает небесполезно.
«ЛЕТО» Гришковца соткано из небольших заметок по случаю, этюдных зарисовок, честной эссеистики. Эта книга, собравшая воедино его тексты, писавшиеся им для авторского интернет-блога, включает не только размышления о событиях современности, но и рассказы о писательской «лаборатории», обмен впечатлениями об увиденном и услышанном в мире искусства, описание встреч случайных и нет. Ностальгические ноты и воспоминания из детства, юности, самоощущение в возрасте нынешнем — всё это делает книгу очень импрессионистической. Интонации Гришковца, как всегда, легко уловимы, ироничны, понятны. Иначе говоря, это очень личный и в то же время уютный и близкий каждому читателю текст. Близкий вне зависимости от того, соглашаетесь вы со взглядами автора или нет. «ЛЕТО» охватывает события за 2014—2016 годы, писатель откликается на самые громкие и самые тихие, возможно, вовсе прошедшие мимо многих события, как на родине, так и за рубежом.
Дивов Олег. Абсолютные миротворцы: [сборник]. — М.: Э, 2017
[Книга в каталоге РГБМ]
Олег Дивов не пишет о людях в плащах и масках. Его герои — обычны, иногда даже скучны или вовсе второстепенны в масштабах истории, но это не делает их менее фантастическими. Фантастическими в смысле «так не бывает». Первый же рассказ в сборнике повествует о жителях леса, живущих в мире, в котором они были не рождены, а созданы. Однако неживотное происхождение не делает их поступки менее героическими.
Каждая история строится вокруг одной и той же линии: персонажи сталкиваются с проблемой, возможное решение которой кажется полным абсурдом, но в итоге именно оно оказывается верным ровно потому, что было самым простым, не требующим лишних действий, а только веры в собственную правду. Одни тексты, вошедшие в сборник, посвящены людской смекалке («К вопросу о навигационных авариях») и откровенной смелости («Рыжий пёс Иж»), другие — разворачиваются в пространстве за пределами нашей привычной жизни и потому показывают героев более невероятными, чем они есть («Занимательная логистика», «Абсолютные миротворцы»). Бытовые вещи и события в произведениях Дивова преображаются до неузнаваемости — иногда даже приходится возвращаться к уже прочитанному тексту, чтобы понять, о чём идёт речь на самом деле («Мы, трактористы»). Автор не пишет с позиции стороннего наблюдателя — он вовлечён, и читатель тоже ощущает себя современником, свидетелем событий воочию, а герои, о которых говорится в этих рассказах, становятся как будто нашими соотечественниками, нашими героями.
Отдельного внимания заслуживает удивительная способность писателя адаптировать свой стиль и язык к каждой истории. Благодаря этому книга не может наскучить, в неё хочется погружаться. Каждый рассказ заканчивается, как только проходит кульминационную точку, но продолжается невидимой нитью на следующих страницах. Это и есть фантастика, скрытая в глубине «Абсолютных миротворцев».
Иванов Алексей. Тобол. Много званых: роман-пеплум. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017
[Книга в каталоге РГБМ]
На карте есть такие места, которые кажутся очень далёкими от нас, от Москвы и Санкт-Петербурга. Но история творится не только в столицах. Роман знакомит с самобытной жизнью в Сибири в эпоху великих реформ Петра I. Смешение народов и исторических персонажей творит судьбу в российской Азии.
Роман изобилует живой сибирской речью, что делает прочтение интересным, но местами даже трудным (спасибо Алисе из Яндекса за разъяснения). В познавательной форме автор рассказывает о жизни и обычаях коренных жителей региона, о противостоянии власть имущих и народа, о религиозном конфликте и множестве других аспектов существования людей в описываемую эпоху. Роман состоит из двух книг, из названия которых становится понятно, что многие приезжали в Сибирь, но лишь единицы смогли её покорить.
Идиатуллин Шамиль. Город Брежнев: [роман]. — СПб.: Азбука: Азбука-Аттикус, 2017. — (Азбука-бестселлер. Русская проза)
[Книга в каталоге РГБМ]
700-страничный роман Шамиля Идиатуллина, вышедший в 2017 году, стал бестселлером. Историю подростка Артура, жителя самого известного в СССР моногорода, выпустили в соответствующей серии и даже готовятся экранизировать.
С жанровыми рамками определиться сложно, ведь подростковой литературой роман однозначно не назовёшь. Проблематика его гораздо шире и затрагивает болезненные участки народной памяти: первая половина 80-х, продовольственный дефицит, Афганская война, Запад подступает к нашим границам. Поздние «застойные» годы совпадают с периодом взросления самого автора. Комсомольская романтика и жестокие пацанские разборки, пожар в литейке КамАЗа и первая несмелая любовь — конструкция этого художественного гиганта многообразна, но не тяжеловесна.
Лёгкий, хотя и простоватый местами язык романа и захватывающие сюжетные выверты не дают оторваться от чтения. Надо отдать должное автору: он не спекулирует советским прошлым, не подгоняет историю под собственные лекала, и вопросов в сослагательном наклонении не задаёт.
Петрушевская Людмила. Нас украли. История преступлений: [роман]. — М.: Эксмо, 2017
[Книга в каталоге РГБМ]
Запутанный сюжет нового романа Людмилы Петрушевской мог бы затмить самих персонажей. Многих, но только не этих — харизматичных героев, у каждого из которых своя неповторимая история. Все здесь имеют глубоко личные душевные шрамы и собственные мотивы. Их судьбы хитро сплетаются, а динамика повествования постоянно держит читателя в напряжении.
Нехарактерные для автора стиль и язык раскрывают целую эпоху. Роман успешно совмещает в себе несколько жанров: это и детектив, и триллер, и история любви, и даже сатира на жизнь в конце прошлого столетия. В конце каждый персонаж получает по заслугам, а читатель — настоящий хеппи-энд.
Рубанов Андрей. Патриот: роман. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017. — (Новая русская классика)
[Книга в каталоге РГБМ]
В романе Андрея Рубанова «Патриот» мы снова встречаем один из излюбленных образов российской реальности — уставшего бизнесмена «родом из 90-х». Может быть, именно невозможность до конца проработать этот опыт как психологическую проблему заставляет данную тему становиться из раза в раз актуальной для современных отечественных писателей. Впрочем, супермен второй свежести так и не становится ни победителем, ни патриотом, обрывая и оставляя в руинах свои начинания. Банально прогоревший российский бизнесмен уезжает за кордон, чтобы пропасть там без следа и завершить свой век, как не сумевшие некогда приспособиться к новым условиям динозавры.
Ещё один некролог на уходящее поколение бизнесменов 90-х. Патриотизм здесь — не любовь к родине, а привязка ко внешним вещам, не трогающая даже самого патриота: от псевдороссийских китайских телогреек до мысли о поездке на Донбасс как о решении финансовых и личных проблем. Патриотизм, который заканчивается отъездом в Лос-Анджелес, может быть и уместен в романе, ведь изображён один из, увы, типичных вариантов псевдопатриотизма в России, но характер описания его в книге и отсутствие в ней каких-либо значительных вопросов и ответов на эту тему ставят под сомнение — стоило ли вообще о нём писать.
Садулаев Герман. Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017. — (Проза нашего времени)
[Книга в каталоге РГБМ]
Иван Ауслендер — обаятельный интеллигент, который ничем особенным не выделяется, а во многих ситуациях даже теряется, например, на фоне своей активной жены или яркого коллеги. Тем интереснее наблюдать, как он поначалу невольно, а затем вполне осознанно втягивается в водоворот протестного движения. Образ такого среднестатистического человека органично вплетается в повествование о том коротком периоде, когда страну захлестнули митинги и демонстрации.
В романе постоянно переплетаются вещи, которые кажутся на первый взгляд противоположными — философия и бытовые проблемы, художественный вымысел и реальные цитаты из новостных сводок, юмор и грусть. Такое соседство создаёт пёстрый сюжет, в котором границы между фантазией и действительностью стираются.
Сенчин Роман. Рок умер — а мы живём: сборник. — М.: Эксмо, 2017. — (О России — с любовью)
[Книга в каталоге РГБМ]
В книгу вошли роман «Лёд под ногами» и повесть «Один плюс один». Обе истории грустные и рассказывают о людях, которые так и не разобрались и не собрались с мыслями, не очнулись вовсе или сделали это слишком поздно.
«Лёд под ногами» показывает поколение, которое готовилось к великим переменам и свершениям, но, когда подросло и посмотрело на себя, оказалось спящим. Оно не стало единым целым в попытке изменить жизнь к лучшему: каждый живёт в своём собственном сне.
Сенчин ярко описывает серую, порой подпольную жизнь, трогательно ностальгирует о детстве и подводит героя к мысли о том, что, возможно, всё сложилось не так уж и плохо, хотя и не так, как мечталось.
Слаповский Алексей. Неизвестность: роман века: 1917—2017. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017. — (Новая русская классика)
[Книга в каталоге РГБМ]
В эпоху поп-арта многим художникам, в том числе художникам слова, полюбился метод пэчворка (лоскутная техника). Цельность вообще не характеризует современный роман, как не обязательно для него и следование художественным канонам.
В своей последней книге Слаповский подхватывает и развивает тенденцию псевдодокументалистики. Если иллюзия достоверности в первой «эпистолярной» части сохраняется, то следующие главы всё ближе к чистому вымыслу. Неизвестность как лейтмотив народной смуты рассеивается, теряясь в семейной саге, в сущности, обывательской, тянущейся сквозь весь XX век. Маленькие, даже посредственные герои, которые перенимают друг у друга поколенческую эстафету, примечательны, пожалуй, только своим жизнелюбием, подталкивающим одновременно и к конформизму, и к бунту.
Чем «Неизвестность» обращает на себя читательское внимание? Отчасти, наверное, тем, что это своеобразный учебник отечественной истории в письмах, диалогах и дневниках, пускай и вымышленных.
