Проекты РГБМ

Всероссийский молодёжный конкурс остросюжетных литературных и рисованных историй «Орден Тота»

Надежда ДУШЕНКО (Ленинградская обл.)

История о клепсидре, больших очках и скучной работе

— Вы уверены, что проверили каждый угол?

Ферелия застыла перед закрытой дверью, трясясь, как овца перед остригом. Из-за тонкой дощатой поверхности доносятся обрывки тревожного разговора. Подносит кулак, чтобы постучать…

— Ничего, ничего не видно, — умоляет собеседница. — Просто не понимаю! Как им удалось заглушить волны проксиса?

— Сколько времени-то прошло? С последней операции? Вот и расслабились... Да и недавний успех в Монреале. А я так радовался последнему конгрессу ИФЛА, что поплыл старый дурак, и не проверил Мансурова. Вот, что я скажу, Марья Алексеевна, староваты мы для таких дел! Орден нуждается в свежей крови.

Ферелия вздрагивает. Ман-су-ров… Знакомая фамилия. По слухам ее предшественника уволили за какую-то провинность. Книги что ли воровал? А причем здесь Монреаль? Где Озерск, утопающий в весенней грязи, а где…

— Не думаю, что проксис покинул пределы библиотеки, чувствую он где-то здесь. Раз он не смог его вынести, а только спрятал — время еще есть. Только, что касается…

Вдруг он замолкает. И все звуки стихают тоже. Аж в ушах звенит. Странное ощущение проходит по телу будто судорога. Бр-р-р… Девушка поспешно стучит в дверь.

— Да? — привычным голосом отзывается директор. — Войдите! Что вы так грохочете, Ферелия Константиновна? Будто конь копытом.

Александр Георгиевич просматривает бумаги на столе. Но время от времени бросает в ее сторону острый взгляд-рентген. Марья Алексеевна, ведущий библиограф, застыла в противоположном углу. Строго поблескивает стеклами больших очков, напоминая притаившуюся сову.

С первого дня работы девушке почему-то кажется, что зрение у Марьи Алексеевны гораздо лучше ее собственной единицы. Больно ловко и быстро пожилая женщина находит нужную книгу или заполняет читательскую карточку. В то время как Ферелия неуверенно водит пальцем по монитору. А потом бредет к стеллажам, чтобы отыскать все, что просит читатель.

— Софья Павловна там. П-просила вас зайти. Какие-то документы у нее… — после услышанного Ферелия с трудом преодолевает неловкость. Ей кажется, что директор догадывается о «прослушке».

Ни усов, ни бородки, ни длинного алого одеяния, но у Ферелии упорно возникает образ кардинала Ришелье. Суровый проницательный взгляд. Высокий. Каштановые волосы тронуты проседью.

— Так, ваш испытательный срок подходит к концу, и в целом, мы удовлетворены результатами. Ну что, не передумали работать у нас? Скучной работы не боитесь?

Как показалось Ферелии, «скучная работа» он произнес, выделив в бо-ольшие кавычки.

— Пока не знаю, — мнется Ферелия. — Несколько месяцев поработаю. У меня проблемы с мамой. Вы знаете…

Унылый взгляд молодого библиотекаря скользит по кабинету, выхватывая на стене изречение Моруа в тонкой рамке. Странное сооружение на столе директора... «Ришелье» называет его клепсидрой. Ферелия как-то «загуглила», что это значит. Ну и кто в наши дни пользуется водяными часами?

— Чтож, думайте, думайте. — директор стучит ручкой по столу. — В любом случае, за время, что вы проведете здесь, я прошу, отнеситесь к работе внимательно и добросовестно. А Софье Палне скажите, я попозже подойду.

Она вынырнула из кабинета. Заведующий бросает библиографу:

— Жидковата кровь у нынешней молодежи.

— Посмотрим. — улыбается Марья Алексеевна.

***

Куда податься воспитанной, симпатичной девушке с культурологическим образованием в маленьком городе? Продавщицей? Может уборщицей?

Ферелия возвращается с работы. С одной стороны дороги огромная лужа, затопившая центральную улицу, с другой — жидкая грязь обочин. У каждого города свои Сцилла с Харибдой… Ах, если бы ма не влезла в историю с кредитами, они могли остаться в Петербурге…

Еще полгода назад Ферелия надеялась, что они быстро продадут доставшуюся по наследству от деда крохотную двушку и переедут обратно. Но после оплаты долгов денег на новую жизнь критически не хватало. Вот и устроилась для подработки в местную библиотеку. Единственным плюсами которой, как она считала: туда ходят приличные люди, там тихо, и до дома недалеко.

На скамейке возле дома торчит незнакомый мужчина с тяжелым взглядом. Ферелия переводит взгляд на мокрый асфальт, делая вид, что смотрит под ноги. Ну и физиономия. Как у обожравшегося питона, ленивая и злая.

Мама набросилась еще у входной двери. Довольная, аж страшно.

— Как дела? Привыкаешь на новом месте? — отвечать не обязательно, ма никогда не дослушивает. — У меня для тебя сюрприз, Феля.

Дома гордое, оригинальное Фере-е-елия сжимается до собачьей клички — Феля. Бр-р-р…

— Какой? На ужин пиццу заказала?

— Да ну нет, угадай, кто к нам приехал?

— Племя-я-яшшка! — высокий мужчина вылез из кухни и полез обниматься. — Ух ты, какая выросла!

Студия «Жди меня». Играет слезливая музыка. Аплодирует зал. Ферелия в недоумении отмахивается руками. Ноль воспоминаний о дяде Паше, ноль эмоций, за исключением острейшего чувства досады. Откуда он выполз? Ма никогда о нем не упоминала.

За ужином дядька объяснил все, что смог. Или захотел. Этот «уж» выполз из Нижнего Новгорода. Развелся с женой, оставил ей квартиру. И решил начать новую жизнь. Потянуло его что-то в город, где он родился. Подозрительный, сразу решила Ферелия, но к концу семейного ужина немного растаяла. Дядя оказался харизматичным типом. Знал много забавных историй. А главное, мама — выглядела счастливой.

Правда, заначку, хранящуюся в старом зимнем сапоге, все же решила достать и перепрятать.

***

Марья Алексеевна вернулась в библиотеку около двенадцати. Разбудила сторожа и объяснив заготовленную легенду, прошла в здание. Подсвечивая себе фонариком, начала очередной осмотр залов.

Обычно она мгновенно улавливает присутствие энергии кристалла. А после того, как они распознали подмену, проверила каждый сантиметр книжных стеллажей. Читальный зал чист. Директорский кабинет — вряд ли. Бухгалтерия? Нет, если бы он часто посещал Софью Леонидовну, она бы доложила.

Чудесные очки Марьи Алексеевны немного светятся в темноте. Она проверяет пожарные гидранты. Тщательно осматривает каждый темный угол. Ничего, утешает себя, завтра Александр Георгиевич выведет вспомогательную группу из Либрариума с новейшим оборудованием.

При Мансурове его не обнаружили. Не смог вынести — значит, спрятал в библиотеке. Передал кому-то из абонентов? Уже проверили. Либрариум давно бы предупредил, если б проксис всплыл в городе.

Библиограф спускается в директорский кабинет. Открывает дверь. Улавливает сухой щелчок из вестибюля… С таким звуком открывается входная дверь! Сторож зашел? Исключено, наверняка, Ломов снова уснул. Марья Алексеевна бросается к входу.

Дверь открыта. Внутрь змейкой ползет прохладный уличный воздух. Сама виновата, журит себя Марья Алексеевна. Срочно в кабинет! Ступеньки под ногами предательски стучат, возвещая незваного гостя о ее приходе.

На директорском стуле устроился некто. Спокойное веселое лицо, будто у себя дома в кресле телевизор смотрит. Библиограф вздрагивает. Даже если бы он выглядел как овца в пижаме, все равно в воздухе витает зловещая аура сотрудника Уробороса.

— Мария Алексеевна Титамышева — ведущий библиограф. Работаете внеурочно?

Хватает со стола любимый сувенир заведующего.

— Клепсидра? Как предсказуемо.

Водяные часы летят в угол, разрываемые напополам нечеловеческой силой.

Смартфон заурчал посреди ночи. Будильник? Вряд ли, небо за окном — темное и сизое. Еще звезды видны. Звонят со стационарного. Из библиотеки.

—Алло! — бурчит в трубку. — С ума сошли? Марья Алексеевна, вы? Что случилось?

Голос на той стороне прерывающийся и слабый. Ей плохо, понимает девушка. Так плохо, что она даже не поняла, кому звонит. Ферелия быстро одевается.

В квартире царит жуткая тишина. Не вылезла чуткая ма. Не слышно как храпит на кухне дядя. А ведь, когда засыпала — ясно слышала его драконьи бульканья.

Подбегая к зданию, вызвала скорую помощь.

Оказавшись в нужном кабинете, Ферелия приоткрывает рот от ужаса и удивления. Под ногами похрустывает земля из опрокинутого горшка с фикусом. Разбросаны бумажные листы. Черная трещина на опрокинутом мониторе. Пожилая женщина с белым лицом лежит, скрючившись на полу. Дышит слабо. Или совсем не дышит, ой, ма…

Сердце бешено колотится от страха, а зубы впиваются в собственный язык. Если, она сейчас запаникует, тогда… тогда... Феля склоняется над Марьей Алексеевной. Боже мой, где же скорая? Почему так долго? Библиограф хватает ее за руку.

— Держи.

Ферелия чувствует, что она впихивает ей очки.

— Уроборос ничего не нашел… Орден Тота… Нужно предупредить. — шепчет она, а потом, забывшись, произносит несколько слов на незнакомом языке.

— Что? — вздрагивает Ферелия.

Марья Алексеевна явно бредит, наверное, из-за травмы. Девушка разматывает легкий шарф. Прижимает к ране. Библиограф в обморочном состоянии повторяет что-то про клепсидру и красную птицу.

Из коридора доносятся встревоженные голоса.

— Сюда! — кричит она. — Мы здесь! Помогите, пожалуйста.

***

Феля так и не поспала в эту ночь.

Сначала отправила Марью Алексеевну в больницу, потом в конец измучилась, отвечая на вопросы полицейских. До Александра Георгиевича не дозвониться. Софья Леонидовна растеряна и перепугана. Возможно, если бы Ферелия попросила, ее освободили бы от работы на день. Но она, растерявшись, промолчала. А утром, поняла, что придется идти обратно.

Хватает куртку, в которой была. Грязная. На рукаве прилипла земля. Из кармана выныривают большие очки. Видимо, случайно запихнула. Надо передать их в больницу бедной Марье Алексеевне…

Феля подносит очки к глазам. Всегда было интересно, какой же у нее минус. Очертания предметов остаются четкими, будто вставлены обычные стекла. Нет, что-то не то… Краски насыщенней! Картинка сверхобъемная. С эффектом 3D?

Она бросает взор на подоконник, где вздулся большой горделивый кактус в горшке. Можно разглядеть каждую пору на его поверхности! Ферелия рассматривает колючки, по толщине напоминающие горные пики. Перед глазами загорается надпись: Mammillaria Wildii. И внизу мелким красным шрифтом. «Внимание, заражена Diaspididae». Щитовка! То-то он последнее время покрылся пятнами.

Она подскакивает к окну. Мелькает название дерева напротив. Порода соседской собачки, вскапывающей песочницу во дворе. По улице бредет престарелый мужчина, в руках у него связка старых книг. Светится мягким волшебным светом. Если приглядеться…

— Может, все-таки позавтракаешь?

Ма кричит из кухни. Девушка уводит взгляд от окна.

— Нет, не…

Сначала она четко видит ма как будто стена прозрачная. Очки тут же выдают информацию о ма. Биологическое состояние, уровень сахара в крови и прочее. Но Феля широко распахивает глаза от ужаса.

Рядом с ма пульсирует большое темное облако. Сердцевина космической черноты, но ближе к краю становится светлее, будто разбавленная водой. По краю ореол из серых червеобразных щупальцев. Внутри черного облака что-то ползает. Будто миллионы крохотных змей извиваются в полупрозрачном мешке.

Она всхлипывает от ужаса. Выскользнувшие из пальцев очки падают на пол.

— Что? Что такое?

Ма входит в комнату. Пугается, увидев бледное лицо дочери.

— Что-то случилось? Плохо, да? Давай, скорую вызовем?

Следом подтягивается дядя.

— Девчонки? Фелька, плохо себя чувствуешь? Может, дома останешься? — подмигивает он.

— Нет! — выкрикивает Ферелия.

— Ладно, ладно…

Дядя поднимает очки с пола. Пристально разглядывает бледное лицо племянницы. От его взгляда Ферелию почему-то начинает трясти. Но у мамы снова лицо спокойное, даже веселое. Странно.

— Не знал, что ты очки носишь. К тому же такие старомодные?

— Иногда, — врет Феля. — Обычно в линзах бегаю.

Она набирается духа и вырывает очки из рук.

***

До полудня библиотеку все же прикрыли. Ферелия и Марина помогали Софье Леонидовне проводить срочную инвентаризацию. А гардеробщица тетя Лена собрала на крыльце небольшую группу, в подробностях рассказывая о том, чего не видела.

Ферелия совсем расклеилась. Веки опухли, ужасно хотелось спать. И уже собралась с духом, чтобы пойти отпроситься домой, как неожиданно в зале появился одинокий посетитель.

— Здрассьте, литература по экономике есть?

Ферелия с трудом узнает Алексея Баранова.

Живет в соседнем дворе. Спортсмен. Вечно ходит в спортивных штанах и кроссовках. Но сегодня напялил деловой костюм, причесался и попросил книги по экономике?

— К экзаменам готовлюсь, — вздыхает парень. — Можете что-то посоветовать для начинающих?

К экзаменам и для начинающих? Иногда абоненты прямо анекдотами сыплют. Ферелия нащелкала небольшую кипу, не обращая внимания на ужас в глазах Баранова.

— И справочник по птицам. — мямлит он.

— По каким птицам? Энциклопедию?

— Ну-у-у, по местным каким-нибудь…

Баранов осекается. Он и сам не знает, зачем ему сдались эти птицы. Просто чувствует, что справочник нужен. Обязательно.

— Вот этот сойдет?

Откуда-то сзади выныривает Марина. С улыбкой тянет парню книжонку. В красном переплете. Довольно тонкую для серьезного доклада. Не справочник, а так — книжка с картинками.

— Ага. — выдает он голосом робота. — Спасибо.

Расписался и поплелся на свободное место. Поглядывает на башенку из книг, зевает.

— Марин?

— А? — подскакивает девушка будто проснувшись.

— Ты, как Гэндальф.

— Почему?

— Спишь с открытыми глазами. Последи за залом, пожалуйста, я к Софье Леонидовне. На минуту.

— Конечно. — разрешает Марина, с тоской оглядывая зал.

Баранов поглядывает на экран смартфона. Нужно поторчать в библиотеке полтора часика. И, пожалуй, взять учебник посолидней. Вон тот. Мать в любом случае обрадуется. Неожиданная смска от Пахомова: «Лепатов открыл зал. Наши уже подтягиваются. Ты идешь»?

«Не могу…» — набирает Баранов, но останавливается. «Как это не могу?! Лучше дома полистаю».

— Вот эту на меня запишите. — тянет Марине книгу потолще.

Уже на улице Баранов понимает, что прихватил не одну, а две книги. Маленький справочник местных птиц тоже засунут в рюкзак. Возвращаться не хочется. «В следующий раз отдам», — решает он.

— Ох, Ферелия Константиновна, — хлопочет Софья Леонидовна, увидев входящего библиотекаря. В руках у нее чашка, а в кабинете пахнет чем-то медицинским. — Бедненькая. Вы ж, небось, всю ночь не спали! Я-то дура забыла вас отпустить. Домой! Срочно домой!

И правда, о-очень хочется спать, все тело ноет. Но домой возвращаться страшновато. Черное облако со щупальцами до сих пор перед глазами стоит. Есть ли в Озерске человек, способный объяснить, что это было? Ферелия украдкой лезет за очками. Один раз прикладывает к глазам, второй… И вот уже, увлекшись, шагает по городку, не обращая внимания на весеннюю хлябь.

Хлюп-хлюп… Чавкают кроссовки по обочинам. Ферелия не заметила, как прошла знакомые места, и уперлась в заборы частного сектора.

***

Мокрый, разгоряченный Алексей Баранов направлялся из спортивного зала в раздевалку. Вдруг почувствовал, что голова закружилась. Уперся рукой в стену, но она, словно кисель, потекла вниз. Тогда он крепко зажмурил глаза и собрался позвать на помощь. Но не успел.

Голова приходит в норму, как будто процессор перезагрузили. Откуда-то тянет свежим ветерком. Спортсмен открывает глаза. Е-мае! Пустырь! Довольно далеко от школы. В деревянной части города, укрытый рядами частных домов с заборами. Неподалеку чернеет голый апрельский лес.

Алексей таращится по сторонам. Жидкая грязь быстро пропитывает легкие кроссовки. Непечатно ругается.

— А вы прогрессируете, Кристенсен. Поздравляю. Прямо в точку доставили подарок.

Возле зеленого облупленного забора, где посуше, топчутся двое мужчин. Один высокий, с серой шевелюрой. В черном плаще. Взгляд сощуренный, змеиный. Другой пониже, в коричневой кожаной куртке. Приятное живое лицо, как у актера. Вообщем, приличные люди.

Алексей, не обращая внимания на странную компанию, шарит по карманам. Увы, смартфон остался в зале.

— Куда собрался?

— А? Вы мне?

Мужчина в коричневой кожанке усмехается.

— Сначала отдайте то, что вам не принадлежит и лежит у вас… Кристенсен, в какой карман вы приказали ему положить проксис?

— В левый, — произносит серый с легким акцентом.

Алексей выуживает молочно-белый восьмигранный кристалл. Заостренный с одного края. И причудливой металлической каймой на другом конце. Чем-то похож на диковинную флешку с USB-портом.

— Ничего не знаю, — огрызается он, поигрывая мускулами. Предмет почему-то выглядит очень важным. — Лежит в моем кармане — значит мое.

— Придется еще один сеанс провести. — кивает коричневый на Кристенсена.

Черный плащ качает головой, но отвечает уже на латыни:

— Вы же знаете, я не могу так часто проводить сеансы. Я потратил много энергии на этого… Мансуров, да? Потом на женщину в городе, чтобы она не вспомнила как брат погиб в детстве. Библиотекаршу… Черт, вы нашли это место и сами все заварили. Воспользуйтесь, наконец, собственными силами и заберите у мальчишки проксис.

Коричневый жмет плечами.

— Я берегу силы на крайний случай. При слишком сильном выбросе энергии сюда пол-Либрариума сбежится. Мальчик, постой! Сколько, по-твоему, он стоит?

— А?

— Эта штучка. Я ее куплю.

Парень пытается вылезти из грязи. Драгоценный проксис сжимает в руке.

— За сколько?

— Баранов, не соглашайся! — визжит Ферелия.

Волшебные очки показывают ей невероятную силу предмета. А этим тварям… Феля в упор и с ужасом видит два черных облака со щупальцами. Одно большее по размеру, другое — более мерзкое что ли?

— Это вообще не твоя штука, в конце концов.

— Фелька, бр-рысь домой. — смеется коричневый. — Не лезь в чужие дела.

— Идите вы… дядя Паша. Я все слышала. За маму ты еще ответишь, крокодил!

— Что ты собираешься делать, девочка? Бросишь комком грязи? Ты даже на нас смотреть боишься, я же вижу. Ты ведь не имеешь отношение к Ордену? Так, случайно вляпалась.

Ферелия хватает Баранова за руку.

— Бежим, идиот!

Поддавшись ее отчаянию, растерянный парень вырывается. Бежит вперед. Падает с жалобным криком. Правая нога с хрустом выкручивается. Девушка подбегает, и автоматически разматывает шарф, чтобы сделать шину.

— Я ведь и другую сломать могу, — сообщает лже-дядя. — А потом руки, а потом и до шеи доберусь. У тебя с собой, сколько шарфов взято? Один?

— Хватит играться, — влезает Кристенсен. — Ждете, пока весь Орден Тота сбежится?

— Проксис. Давай. Сюда. — шипит садист, перестав улыбаться. — Вам эта игрушка совсем ни к чему, детишки.

Тусклые глаза лже-дяди останавливаются на Ферелии. Она чувствует, как больно шевелится сухожилие на левой ноге.

— А ты не изменился, Сергей Палыч. Что, как из ленинской уволили, в себя придти не можешь? Ба-а-а… А кто это с тобой? Господин Кристенсен? Наслышан, наслышан. — бурчит пропавший Александр Георгиевич, вышагивая из-за забора.

С ним двое. Мужчина и женщина. Одеты по-европейски. Женщина смуглая, темные гладкие волосы. Типичный латинский тип. Мужчина в больших старомодных очках. Похож на растерянного любителя ботаники.

— Мария, займись ребятами.

Женщина мигом скользнула к Ферелии и подвывающему Алексею.

— Ничего не бойтесь. — шепчет она по-русски, но с акцентом. — Дай-ка посмотреть.

На правой руке у нее крупные винтажные часы. Мария подводит колесико сбоку. На месте циферблата вырывается зеленое свечение. Она проводит штуковиной над ногой девушки, и боль тут же стихает.

Второй мужчина, директор назвал его Филиппом, похоже, обладает даром схожим с мужчиной в плаще. Они, молча, уставились друг на друга будто дуэлянты. Кристенсен явно нервничает. Кусает тонкие губы.

— Я предлагаю сейчас отступить и доложить в центр. — выдавливает он. — Против ваших способностей у них есть защита. А моей силы осталось совсем немного…

— Не сходите с ума, — шипит коллега. — Проксис в двух шагах. В кармане мальчишки. Я не могу отступить.

— Большой глупостью было с вами связываться. Я ухожу. И вернусь только под прикрытием отряда. Предпочитаете остаться наедине с Орденом Тота? Пожалуйста.

Лже-Павел бурчит что-то невразумительное.

Взгляд Филиппа становится жестким и пронзительным. Видно, что он каким-то образом воздействует на противника. Мужчина в коричневой кожанке меняется на глазах. Его напарник осторожно отступает, не сводя глаз с Александра Георгиевича.

— Думаете, что выиграли? — рычит противник.

Он хватается за голову. Изо рта выскальзывает нитка слюны. Губы разъезжаются будто резиновые, и речь становится невнятной. С огромным усилием мужчина засовывает руку в карман. Мелькает темный круглый шарик. Лицо Александра Георгиевича искажается.

— Филипп, у него вормкрест! Назад!

Мария заслоняет их собой. Она прикрывает ее лицо руками, но Ферелия видит происходящее сквозь пальцы.

Над поляной раздувается черный пузырь, будто выдутый из водянистой грязи. В эпицентре подергиваются три фигуры. Пузырь катится, и достигнув двух метров в высоту, взрывается. Крохотные частички, как серые извивающиеся черви, разлетаются в стороны. Капелька попадает ей на лицо. Что-то начинает вкручиваться под кожу. Ползет вглубь. Феля вскрикивает. До боли трет щеку, но жжение усиливается.

Алексей постанывает в беспамятстве. Мария не подает признаков жизни. На нее попало много вещества. Серая слизь щупальцами тянется и переползает на кожу. Очки показывают, что это какой-то паразитический организм, расползающийся по внутренним органам.

Она спускает очки. Только сквозь них заметно его действие. Глянуть со стороны — группа подвыпивших людей, развалившихся в грязи. Кристенсен с нерусскими матами пытается отползти подальше от места взрыва. Серые организмы попали ему на руку, и процесс уже начался.

Ферелия хватает белый кристалл проксиса, залитый грязью. Наощупь он приятно-теплый. Неожиданно Александр Георгиевич открывает глаза. Черные провалы, заполненные серыми извивающимися разводами.

— Ферелия, ты еще здесь? — шепчет он. — Не перебивай. Мы допустили ошибку… Кх-х-х… Вормкрестами не пользовались пару тысяч лет. У тебя не больше получаса. Он размножится и захватит сознание.

— Ч-что нужно делать?

— Вернись в мой кабинет, открой дверь в Либрариум. Очки помогут найти нужное место. Только они смогут придумать решение. И все тебе объяснят. Быстрее, девочка… Иначе…А-а-а…

Он извивается от боли. Серые щупальца вормкреста упорно ползут к ногам Ферелии. Из-за забора высовывается мужичок с телефоном. Что-то кричит.

Она бросается к библиотеке. Спотыкается, падает в жидкую грязь, но продолжает двигаться. Только бы успеть… Пробежала вестибюль, поймав изумленный взгляд тети Лены. Влетает в кабинет. Бледное грязное чучело в больших старомодных очках.

Внутри, по-прежнему, будто революционные конники проскакали. Изречение Моруа на полу сияет мягким притягивающим светом. Ферелия поднимает его в руки. Странно, но рамка выглядит нетронутой. Проводит пальцем по стеклянной поверхности.

Надпись сменяется на сенсорный экран. Она касается второй раз. На экране появляются водяные часы. Переворачиваются. Жидкость льется в нижнюю чашу. И пока девушка стоит, разинув рот, кусок стены отъезжает в сторону открывая секретный проем.

***

Александр Георгиевич проводит пальцами по экрану, чтобы открыть дверь в Либрариум. Из проема на него вываливается незнакомая девушка.

— А?! Вы кто такая? — выдавливает он.

— Не перебивайте! — трещит девушка. — Меня всего на три минуты прислали. Мансуров — предатель! Он спрятал проксис в некаталогизир… Фуу, не выговорить, устала. В справочнике о птицах! В красном переплете. Она лежит среди новых книг. — незнакомка выдыхает. — Ну, елки палки, это основная информация. Еще, на всякий случай — не оставляйте Марью Алексеевну из вида пару недель.

— В-все? — удивляется заведующий.

Девушка трет висок.

— А вот еще что! — оживляется она. — Сейчас к вам приду — я! Возьмите меня на работу, пжалста.

Посередине кабинета закручивается прозрачный вихрь, и незнакомку будто водой смывает. Александр Георгиевич протирает глаза руками. Запыхавшаяся Софья Леонидовна заглядывает в кабинет.

— Тук-тук-тук, Александр Георгиевич. Уф-ф-ф… пока спустишься к вам. Там в вестибюле девушка ждет. Говорит, хочет работать в библиотеке.

— Сейчас поднимусь.

Ферелия рассматривает книжные стеллажи. В читальном зале тихо и гармонично. Дремлет какой-то старичок, обложившись стеной из книг. Молодая библиотекарша о чем-то почти беззвучно переговаривается с пожилой женщиной. Сухое постукиванье клавиатуры. Шорох страниц. Скучновато. Ну да ничего, это ж так — работа на время.

Позади деликатно покашливает мужчина. Она оборачивается.

— Ну, здравствуйте, — сказал директор, вылитый Ришелье. — Надеюсь, вы не боитесь «скучной» работы?