Библиотека: «...у нас ярко и динамично»
Автор: Харитонова А.Е., Юрманова С.В.
Издание: Читатель в поиске / под ред. Е.А. Асоновой, Е.С. Романичевой. — М.: Библиомир, 2018. — С. 238–257
Интервью с Анной Евгеньевной ХАРИТОНОВОЙ, сотрудницей Информационно-консалтингового центра «Библиотека и молодежь» и библиографом Российской государственной библиотеки для молодежи, координатором Молодежного совета, и Светланой Валентиновной ЮРМАНОВОЙ, заведующей Информационно-консалтинговым центром «Библиотека и молодежь» Российской государственной библиотеки для молодежи, провела Елена Станиславовна РОМАНИЧЕВА, главный научный сотрудник лаборатории социокультурных образовательных практик ИСП МГПУ.
Е.Р.: Добрый день, Анна, расскажите о своей работе, пожалуйста.
А.Х.: Одно из важнейших направлений моей деятельности — ведение рекомендательной библиографии для наших читателей. Несколько раз в месяц вниманию аудитории предлагаются самые разные книжные подборки: тематические и «по случаю», с которыми легко ознакомиться в рубрике «Рекомендуем», представленной на официальном сайте нашей библиотеки, а также в соцсетях. Причем содержание подборок не ограничивается исключительно художественной литературой: научно-популярные книги, профессиональная и учебная литература, включая книги на иностранных языках, и даже художественные и музыкальные издания оказываются в центре внимания. Такие рекомендательные подборки помогают читателю не только узнать об интереснейших изданиях прошлых лет, хранящихся в наших фондах, но и сориентироваться в пространстве книжных новинок, а значит, познакомиться с текущим литературным процессом.
Е.Р.: И как можно включиться в литературный процесс через вашу библиотеку?
А.Х.: Естественно, в первую очередь в рубрику «Рекомендуем» включается литература, которая присутствует в наших фондах или на портале «ЛитРес», с которым библиотека активно сотрудничает и предоставляет своим читателям услугу пользования этим порталом. Поэтому издания, которые мы анонсируем или предлагаем нашей аудитории, — это книги, которые не нужно «где-то искать», за ними можно обратиться в РГБМ и сразу их получить.
Е.Р.: А вот мне есть с чем сравнивать: дело в том, что в студенческие годы, когда у студентов моего поколения, если они не были историками (у таких был доступ в Историческую библиотеку), во все научные библиотеки Москвы доступ был ограничен одним-тремя месяцами на пятом курсе, поэтому мы были записаны во все библиотеки, в какие только могли записаться. Литературу надо было доставать. И поэтому я очень хорошо помню эту библиотеку, она тогда называлась «Юношеская библиотека».
А если Вы представляете библиотеку, то в чем ее изюминка, на Ваш взгляд? В чем ее особенность? Что вообще в ней такого, что ее отличает от всего остального?
А.Х.: Здесь можно назвать несколько пунктов. Пожалуй, начну с более близкого к теме нашего разговора, ведь речь так или иначе идет о теме чтения. Одна из главных характерных особенностей нашей библиотеки заключается в том, что мы ведем диалог с читателем. То есть в РГБМ всегда существует обратная связь. Так, например, мы проводим опросы читателей в формате флипчартов. Бывают и социологические опросы, бывают и узкокнижные. Вот сейчас в библиотеке вывешен такой вопрос: «Лица современной поэзии: кого из поэтов нашего времени вы знаете?» И ребята подходят, пишут свои ответы. Или: «О каких авторах Вы много слышали, но сами еще не читали?» Проводим разные акции. Ко Дню студента мы спрашивали у читателей, кто для них является «самым знаменитым студентом русской литературы». И в полученном списке имен, конечно же, присутствовали и Раскольников, и Базаров, и Петя Трофимов из «Вишневого сада» — в общем, целый ряд героев. Таким образом, выяснялось, кто из хрестоматийных героев сегодня на слуху у представителей нашей молодежи XXI века и с кем они, может быть, себя ассоциируют. Я привела сейчас буквально парочку примеров. Но подобную работу с читателем, «переписку» с ним, если хотите, мы ведем каждый месяц. Это первое.
Как еще мы получаем обратную связь: читатели нашей библиотеки могут участвовать в ее жизни и даже в некотором смысле влиять на процессы, которые здесь происходят. Один из самых ярких примеров такого тесного взаимодействия с читательской аудиторией —деятельность Молодежного читательского совета РГБМ. В его состав входят люди от 15 до 35 лет, которые на волонтерских началах помогают нашей библиотеке. Каким образом? Задачи перед Советом стоят самые разные. Особый и показательный вектор его деятельности — выступление в роли экспертного жюри на финальных этапах Премии Читателя, учрежденной РГБМ в 2015 году при поддержке Российской библиотечной ассоциации (РБА), Русского ПЕН-Центра, Союза литераторов РФ, Интернационального Союза писателей и Литературного института им. A.M. Горького. Совсем недавно мы вручили «Премию Читателя 2017» Гузели Яхиной за роман «Зулейха открывает глаза» на Международной ярмарке интеллектуальной литературы «Non/fiction». Уникальность этой премии в том, что она вручается самими читателями, а не сообществом критиков. Именно читатели выбирают, кто сегодня для них входит в топ читаемых авторов.
Читательский совет также может предлагать новые темы для опросов, создавать идеи для книжных выставок. Если нужна какая-то помощь в проведении мероприятий, мы можем обратиться к Молодежному читательскому совету, и люди придут и поучаствуют, помогут. Помимо названного, в РГБМ существует собственное издание, ежемесячная интернет-газета «Территория L», в которой также есть целый набор рубрик, в том числе рубрика «Голоса». Здесь публикуются статьи, представляющие собой анализ проведенных нами опросов. Кроме того, в газете представлена жизнь молодежных библиотек по всему миру. Рубрика «Диалоги» включает в себя интервью с современными деятелями науки, искусства, культуры в широком смысле, которые отвечают, в том числе, на вопросы о молодежи и чтении. Опять-таки, это книжные новости о том, что сейчас происходит в России: какие-то выставки, может быть, какие-то ярмарки и фестивали, анонсируются книжные премии (даются короткие списки). В общем, стоит просто один раз открыть нашу газету и посмотреть, о чем мы пишем, чтобы оценить весь спектр тем, которые там освещаются.
Е.Р.: Это интернет-газета?
А.Х.: Да, электронное интернет-издание, официально зарегистрированное СМИ, то есть на нее можно ссылаться.
Е.Р.: Скажите, много ли в библиотеке сотрудников?
А.Х.: Да, много. Это как совсем молодые сотрудники, так и постарше, иначе говоря, специалисты самых разных возрастных категорий.
Е.Р.: Они все имеют выход к читателю? Я просто знаю, что, условно говоря, в музее ситуация такая: есть группы экскурсоводов, которые работают только с посетителями, есть группа научных сотрудников, которые занимаются другими проблемами. Я знаю, что также и в библиотеке: есть группа тех, кто работает с читателями, а есть те сотрудники, которые занимаются только фондами.
А.Х.: Конечно, и у нас в библиотеке есть как залы обслуживания, так и внутренние отделы. Но в каком-то смысле деятельность каждого находит выход к читателю. Яркий пример: библиограф РГБМ Валерий Бондаренко проводит библиографические онлайн-среды, которые транслируются из нашей библиотеки. На них он рассказывает о новинках современной литературы, и хотя изначально этот проект ориентирован на специалистов-библиотекарей, работающих с молодой аудиторией, юному читателю, а в данном случае, зрителю, такой формат бесед о литературе тоже может быть по-настоящему интересен. Вообще, тенденция вести трансляции ярких событий и делать происходящее в библиотеке доступным дистанционно также сближаете читательским сообществом. Если говорить о мероприятиях для посетителей РГБМ, то многие наши сотрудники, которые в течение дня выполняют свою работу в служебном пространстве, также придумывают и реализуют самые разные проекты: досуговые, творческие и образовательные. Публичные лекции, творческие вечера и конкурсы, встречи с деятелями культуры — это только часть тех идей, с которыми активно работают в РГБМ. То есть непосредственный выход к читателю, к публике, безусловно, имеется.
Е.Р.: Для того чтобы выдвинуть новое, нужно получить обратную связь, обдумать ее, разработать план дальнейших действий... все сделано так, чтобы все шло именно по такому сценарию. Много ли у вас читателей?
А.Х.: В течение дня в среднем 800 человек.
Е.Р.: Ого! У вас вход без читательского билета?
А.Х.: Без. Любой может прийти и посмотреть нашу библиотеку, воспользоваться определенным количеством опций, которые мы предлагаем. Читательский билет ему нужен в том случае, если он хочет взять литературу на дом.
Е.Р.: А, так сказать, специфика читателей — возраст и так далее. Кто в основном?
А.Х.: Конечно, если прийти в библиотеку и оглянуться по сторонам, то в большинстве своем вы увидите студентов или школьников старших классов. Но этим состав посетителей не ограничивается: очень часто встречаются и бабушки, и дедушки, которые любят посидеть в тишине или даже в Интернете, полистать книги, и молоды родители с детьми, и взрослые люди, пришедшие в пространств РГБМ на встречу или даже поработать в комфортной обстановке...
Е.Р.: Здравствуйте!
— Здравствуйте!
(с этого момента в интервью принимает участие также Светлана Валентиновна Юрманова)
Е.Р.: Все сейчас жалуются на то, что фонды плохо пополняются. А какова ситуация у вас?
С.Ю.: Я могу сказать, что у нас, конечно, не так плохо, но мы не отказываемся ни от каких книг, которые люди приносят, и выбираем что-то для себя. Я считаю, сложности есть у всех — и с подпиской и с другими вещами. Мы стараемся многое сделать на «свободно оборудовании».
Е.Р.: Что это значит?
С.Ю.: Например, кто-то использует платные платформы для проведения вебинаров, мы пользуемся Hangout, это свободная платформа. Эта тенденция, правда, наблюдается во всем мире. Конечно, мы всячески экономим. И, конечно, есть проблемы с литературой.
Е.Р.: Раньше у вас был отдел комиксов. Он сейчас есть?
С.Ю.: Он есть. Комиксами и вообще визуальными нарративами занимается Александр Кунин. Мы были пионерами в этой сфере, когда открыли отдел комиксов, и к ним было неоднозначное отношение —как к чему-то второсортному. Но сегодня мы видим, что библиотеки уже воспринимают комиксы как часть общелитературного процесса, литературы вообще. Значит, РГБМ свою функцию уже выполнила. И теперь мы перебазировали комиксы в общий зал художественной литературы. А лучшие рисованные истории на иностранных языках оставили в зале комиксов, где можно также поработать в этом жанре, там есть специальные столы для этого. Подумываем и о том, чтобы задействовать особняк Носова, филиал нашей библиотеки на Электрозаводской. Это деревянный особняк в стиле модерн архитектора Кекушева, и в нем находится нотно-музыкальный, как это раньше называлось, отдел. Там наши виниловые пластинки, а у нас их 70 тысяч...
Е.Р.: Скажите, что вообще сейчас происходит с библиотеками в Москве? «Снаружи» существуют настолько противоречивые мнения, а если смотреть «изнутри»?
С.Ю.: Знаете, я могу частично ответить. То, что происходит реорганизация, — это безусловно. Определенные этапы уже прошли, и, на мой взгляд, выстраивается довольно жесткая вертикаль управления. Вернее, она уже выстроена. Для библиотек разработан единый стандарт внешнего оформления и набор функций, что-то вроде брендбука. Проводилось исследование мнений москвичей на официальной платформе, и в соответствии с ним были разработаны рекомендации. Появляются проекты каких-то концептуальных документов для библиотек.
Я была на семинаре, который проводился в Некрасовке от имени Московской дирекции по развитию культурных центров. Библиотекам была разослана многостраничная инструкция, чтобы они внесли свои рекомендации. Там были и важные вещи: например, я увидела в ней предложения о возможной специализации библиотек. Многое изменилось не в лучшую сторону сегодня. Например, кроме Светловки, не осталось ни одной молодежной библиотеки, а раньше их было около двадцати.
Е.Р.: Речь идет о библиотеках московского подчинения?
С.Ю.: Да. Предлагаются библиотеки комиксов и разные другие. Есть еще пункт, который гласит, что единый график обслуживания, который ввела Москва и по которому все работают до 21.00-22.00 часов (детские до 21.00, по-моему, а взрослые до 22.00), все-таки в некоторых случаях может быть изменен, потому что надо ориентироваться на удобство москвичей и на затраты в вечернее время. То есть к этому вопросу тоже хотят подойти более гибко. Например, в понедельник все публичные библиотеки Москвы не работают.
Е.Р.: Как и музеи.
С.Ю.: Да, хотя это абсолютно разные вещи. Люди идут в библиотеку точно за другим.
Е.Р.: Кстати, а зачем к вам идут читатели?
С.Ю.: Мы проводили такой опрос. Тут вопрос какой: зачем сюда идут люди, потому что не все, кто приходят, приходят в читательских целях. Потому что, понимаете, у нас пространство хотя и библиотечное, но многофункциональное и позволяет многое здесь делать: есть доступный Интернет, доступные ресурсы...
Е.Р.: А кого вы тогда считаете читателями?
С. Ю. Априори, конечно, все люди, здесь пребывающие, — это потенциально читатели, потому что чтение тоже бывает разное. Может быть, они приходят в рабочих целях, в учебных целях, в развлекательных целях. Любопытно такое явление: часто люди используют наше пространство для каких-то рабочих встреч, такое тоже случалось.
Е.Р.: Это хорошо, наверное.
С.Ю.: Открылся кабинет художника, и посетитель, она профессиональный художник, говорит: «Мне моя студия уже невмоготу, все то же самое, а у вас пространство, позволяющее сидеть, вдохновляться, работать». То есть, как видите, люди приходят за разным. И, естественно, мы ориентируемся на то, что так или иначе может понадобиться тем же художникам. У нас в этом кабинете есть не только возможности для творчества, там представлена и тематическая литература по искусству.
Е.Р.: То есть запросы широки, но идея такая, чтобы человек все равно не ушел, не почитав. Не почитав, не взяв книгу... Скажите, а Вы когда-нибудь смотрели, как они отбирают книжки?
С.Ю.: Смотрели, и это примерно так же, как в других библиотеках. Кто-то идет с конкретным запросом, кто-то идет в каталог и выбирает то, что ему хочется самому. Многие советуются с библиотекарем, и, как я вижу, к нам часто приходят группами или парами, они ориентируются на мнения друг друга. Есть самые разные варианты. Но вот что еще хочу сказать: у нас некоторое время назад все места для читателей были разбросаны внутри общих пространств. А в какой-то момент наши посетители потребовали свободных, закрытых, тихих комнат для работы. И две из них мы переоборудовали — это, по сути, мини-читальные залы, хотя в РГБМ нет разделения на читальный зал и абонемент. Люди идут туда, чтобы поработать и почитать. Это вот новшество буквально последних нескольких лет. Е.Р.: Это хорошее новшество.
С.Ю.: Да, хорошее. Мы недавно проводили исследование «Деловое чтение». Заведующая Исследовательским центром Российской государственной библиотеки для молодежи Маргарита Михайловна Самохина выяснила, что произошел некий сдвиг от чтения художественной литературы к чтению деловой. То есть люди, студенты и не только, вновь идут и для того, чтобы поработать.
Е.Р.: А что вы считаете деловым чтением: чтение рабочей, профессиональной литературы или учебной, или вы все это объединяете?
А.Х.: Мы объединяем в ряде случаев, да. И я считаю, что подборки тоже помогают, потому что новинки разбирают быстрее, как я поняла. Ну, я и сама всегда иду и смотрю, что стоит...
Е.Р.: А обычные выкладки есть?
А.Х.: У нас есть несколько полок под «новые поступления», но, понятное дело, не каждый читатель придет ради того, чтобы поискать, что же в этих новых поступлениях ему покажется интересным. Проще анонсировать их через соцсети и сайт, оповещать, что у нас появилось некоторое количество новых книг. Ну, а подборки, которые мы предоставляем в Интернете в качестве рекомендаций, — это не просто библиографические описания, это аннотированные списки. То есть человек может довольно быстро выяснить, что ему интересно, а что — нет.
Е.Р.: Да. Особенно если это молодежь, то понятно, что они выбирают так. А кто составляет этот аннотированный список, профессионал или сами читатели?
А.Х.: В процессе задействованы обе стороны плюс Молодежный совет. В последнее время эти списки составляю я, то есть, можно сказать, доминирует профессиональный подход, но в процессе учитываются пожелания, которые исходят от аудитории. В том числе от Молодежного читательского совета, который представляет разные категории молодых читателей — и возрастные, и профессиональные, и, скажем, по интересам. Они могут посоветовать что-либо, часто сообщают о своих читательских потребностях, исходя из чего я и формирую списки. А в случае с шорт-листом Премии Читателя ребята сами помогали мне писать аннотации к текстам, попавшим в короткий список.
Е.Р.: То есть ориентация на то, что человеку нужно, стоит во главе угла?
А.Х.: Конечно, обязательно. Обратная связь, а как же!. Мы еще и продвигаем те книги, которые считаем нужным. Это как с теми же премиями, потому что люди иногда могут выбрать «Пятьдесят оттенков серого» и только. У нас этого, к счастью, не случалось. У нас не та аудитория.
Е.Р.: Более элитарная?
А.Х.: Не то чтобы элитарная... ну, может, в какой-то степени, потому что это люди, в основном, читающие или люди, пришедшие в первый раз в модное молодежное место. Мы проводили исследования, откуда у нас читатели, составили карту. Это вся Москва и Подмосковье и много чего другого, потому что место модное. Сначала они приходят как в модное место, а потом уже многие читают. И мы стараемся продвинуть качественные премиальные книжки.
С.Ю.: Я дополню, у нас еще библиотекари на каждой кафедре размещают рекомендации в электронных рамках для фотографий: сканируют обложки книг, чаще всего новинок. Вообще, библиотекаря не заставляют выполнять какую-то одну работу. В течение дня происходит ротация: посидел на выдаче, доработал что-то в записях, поработал с чем-то еще, кто-то даже организует мероприятия для пользователей. В библиотеку приходят родители с детьми. Недавно вышла из декрета молодая сотрудница, у которой маленький ребенок. Она собирает детские мини-группы, ей это интересно. Родители рядом, а она играет с детьми, читает, совсем чуть-чуть, чтобы они не утомлялись.
Е.Р.: Вы начинаете и с детьми работать потихоньку...
С.Ю.: Не совсем так. Мы помогаем родителям с детьми быть в библиотеке. У нас есть специальная комната, но при этом твердое правило: никакого бебиситтерства, все под ответственность родителей. Очень часто по выходным приходят мамы и папы, папа может даже вздремнуть на ковре в «Детской», а ребенок будет рядом играть в игрушки, читать или смотреть лицензионные мультики, там все есть для этого.
Е.Р.: Вообще, если папа приходит с ребенком в библиотеку, а не в торговый центр, которым вокруг несть числа, слава папе.
С.Ю.: Да, пап, кстати, больше становится.
Е.Р.: Расскажите, а как вы сделали библиотеку модным местом?
А.Х.: Буквально недавно мы с девушками из Отдела специальных проектов и PR проводили опрос к 23 февраля. Подходили к молодым людям, то есть к мужчинам-читателям, и спрашивали: а что Вас здесь привлекает? Почему вы пришли в РГБМ, как давно вы нас знаете и так далее. И один юноша ответил так: у вас ярко и динамично. Он заметил, что знал о нашей библиотеке и раньше, еще со времен, когда она была юношеской, но тогда ему не хотелось сюда заходить: не было визуальной привлекательности. А теперь стало ярко и здорово, и вот он у нас. Вообще, если говорить про пространство, это не только «весело и здорово», в одиночку этот фактор не сработает. Это еще и технологии, сегодня мы никуда не уйдем от гаджетов.
С.Ю.: Это действительно вспомогательное средство, в том числе и в чтении, потому что хотим мы или не хотим, молодежь часто читает с гаджета. Это на самом деле отлично, удобно, мобильно, и не так важно, с чего человек будет читать. У нас также предоставляются разные услуги, в том числе полиграфические: можно напечатать все —от календаря до диплома.
Е.Р.: Расскажите подробнее о «читательских пространствах»: какие у вас есть?
С.Ю.: От кабинета художника, музыкального подвала до зала художественной литературы, зала гуманитарных наук...
Сто первая точка чтения — это, по сути, читальный зал, вот только читать там можно тексты на любых носителях из любых отраслевых залов библиотеки и свои собственные книги и материалы приносить. Можно просто сидеть и думать. Основное требование, озвученное нашими посетителями, — соблюдать тишину и не мешать друг другу. Потом центр комикса, зал редкой книги, зал иностранной литературы...
Особняк купца Носова1Этот филиал библиотеки располагается по адресу ул. Электрозаводская, д. 12, стр. 1, в нем размещен нотно-музыкальный отдел библиотеки и молодежный историко-культурный центр, посвященный истории отечественного предпринимательства, художественному стилю модерн, культуре Серебряного века. — это площадка для различных культурных мероприятий: концертов, выставок, экскурсий в музей. Я сама уже побывала на платной экскурсии, которая собрала такое количество желающих, что не всем хватило места в концертном зале. Он рассчитан на 60 человек, по-моему.
Е.Р.: А экскурсия была по самому особняку или по библиотечному пространству?
С.Ю.: По особняку. Дело в том, что там есть мини-музей. Мы связывались с потомками купца Носова. Это здание не так давно отреставрировано Министерством культуры РФ. Там есть вещи минувшей эпохи. Там потрясающие камины. И это редкий образец хорошо сохранившегося деревянного модерна работы Льва Кекушева. Он, кстати, имел отношение к гостинице «Метрополь», это очень известный архитектор.
Е.Р.: Понимаю, что таково пространство: здесь можно сидеть, лежать, играть, в общем, находиться во всех точках. Читать по-всякому удобно.
С.Ю.: Оно очень открытое и дружелюбное.
Е.Р.: Да, вот что больше всего привлекает?
С.Ю.: Вы знаете, мы пробовали проводить очень разные мероприятия. На каждый месяц у нас расписан график, каждый день в библиотеке что-то происходит. У нас есть Малый зал, в котором проходят фотовыставки и презентации, просмотры фильмов и литературные вечера. Конференц-зал больше предназначен для крупных мероприятий: конференций, семинаров, есть возможность транслировать их в мир. В музыкальном подвале можно воспользоваться звукоизолированными студиями для репетиций, прослушивания и записи музыки, аудио... Но, кроме того, практически все площадки, которые мы упоминали, по вечерам принимают у себя гостей. Они дискуссионные, просветительские, творческие, et cetera. И их много.
Е.Р.: Правильно ли я поняла: не надо делать ставку на что-то одно, надо «стрелять по всем мишеням»?
С.Ю.: Да. Люди разные, запросы разные. У нас есть философский клуб, люди ходят, слушают, общаются. Постоянный контингент. В принципе, может прийти любой человек, который способен внести что-то просветительское или интересное. У нас абсолютно открытый стиль общения, и очень многие приходят к нам.
Е.Р.: Мы все-таки живем в Москве, и я неожиданно обнаружила, что для меня читательское пространство оказывается там, где появилось свободное время и возможность открыть книжку и сделать вид, что на почту ничего не приходит, или реально быть отключенной от Интернета. А какие могут быть, на ваш взгляд, читательские пространства, кроме библиотеки? Не дублирующие ее функции, а, может быть, их расширяющие, дополняющие, называемые красивым модным словом «комплементарные».
С.Ю.: Любые. Сейчас же там, где есть Wi-Fi, задействованы гаджеты. Доступ от точки нахождения ресурса — это, может быть, уже и есть пространство. Не все играют в метро: кто-то читает «ЛитРес» или мобильные библиотеки, есть такое. Сейчас уже любая кофейня считает своим долгом поставить что-то почитать. Как минимум, хорошо бы там были газеты и журналы, которых некоторые уже и в руках не держали. Это любое пространство, где люди проводят много времени. Этим пространством может стать и дорога. Вот я читаю больше всего в пути: так у меня, по сути, два часа ежедневного чтения.
Е.Р.: Вот вы говорите, что библиотека открыта, и она действительно представляет собой роскошное открытое место. Но на что вы ориентированы? На то, чтобы «зазвать» людей к себе или наоборот?
С.Ю.: Все-таки пригласить к себе. Мы выходим на различные книжные ярмарки, в парки, мы хотим, чтобы пришли к нам, чтобы они пользовались тем, что мы с большим тщанием приготовили для них. Мы сейчас очень активно привлекаем людей с особенностями.
Е.Р.: Кто эти люди с особенностями?
С.Ю.: «Ментальщики», общество глухих, люди с заболеваниями опорно-двигательного аппарата...
Е.Р.: Что требуется для людей с болезнями опорно-двигательного аппарата, я могу понять. А вот что насчет «ментальщиков»?
С.Ю.: Мы провели большой семинар, наш специалист Юлия Наумова занимается социально-ориентированными проектами, собрали опыт музеев, НКО и прочих организаций. Было очень интересно. Кстати, с помощью YouTube мы для себя поняли, кто может прийти и что для этого нужно. Потому что для людей с особыми ментальными потребностями пространство было закрыто. Мы не знаем их потребностей. Однажды у нас библиотеке был скандал: мы поняли, что у человека проблемы, а вот что с ними делать? К счастью, наш психолог подсказала, как поступить. Сейчас, после проведенного семинара, мы знаем, что таким людям требуются удобные пространства, но нужна еще методическая составляющая, методические рекомендации: что можно, чего нельзя делать нам и человеку, который пришел. Нужна пошаговая инструкция, которую он должен знать. Потому что именно для них это важно. Они должны знать каждый свой шаг и знать, что получат в ответ. Мы этого не знаем.
Е.Р.: Это уже даже не только методическая, но и психологическая составляющая.
С.Ю.: Да, персонал надо учить.
Е.Р.: Я так понимаю, что вы пытаетесь начать работать с теми людьми, у которых проблемы с коммуникацией?
С.Ю.: Да, в том числе. У некоторых есть еще и много сопутствую щих проблем. Мы сейчас в этом отчасти разобрались, но это только начало. У музея «Гараж» уже есть отличный опыт, о котором мы тоже не знали. Это, наверное, самый мощный опыт. И это все мы сейчас стремимся применить здесь, потому что это те люди, которых мы хотим видеть в библиотеке, те, кто придет или приходит. И их мы постараемся удержать, потому что у нас эти вопросы уже тщательно, с умом прорабатываются, ресурсы используются не бездумно. И категории людей, которых я бы назвала обездоленными, мы тоже пытаемся вовлечь. У нас даже есть проект, он пока не очень активно работает, но заключается в том, что, если человек с особенностями из любой точки России пришлет запрос в личный кабинет, мы бесплатно обеспечим его нашими электронными ресурсами, он станет нашим дистанционным читателем в любой точке, где он находится. Но для этого нужна, к сожалению, справка в любой форме об инвалидности.
Е.Р.: Скажите, людей с ограниченными возможностями здоровья вы тоже пытаетесь включить в общую активность, или вы понимаете, что кого-то просто нельзя включать в общую, и есть какое-то особое пространство для них, куда они могут прийти и общаться между собой? Как?
А.Х.: Вообще, скорее, мы не исключаем именно общую активность, потому что все-таки здесь работает адаптационная функция. Человек и так находится в изолированном сообществе, как правило, и очень часто в его сообществе людей раз-два и обчелся, а мы хотим включить их в общее пространство — естественно, с некоторыми «но». Что за некоторые «но»... Во-первых, то, о чем говорила Светлана Валентиновна: мы сами еще учимся с ними грамотно работать, вести себя не «по наитию». У нас, например, проходила лекция для сотрудников, в первую очередь, для людей, работающих в читальных залах, как себя вести правильно, как реагировать на какие-то проявления. И, естественно, мы хотим, чтобы прежде всего людям было комфортно. А что такое комфорт? Человек должен себя чувствовать органично в пространстве, и окружающие люди тоже должны относиться к этому адекватно. А чтобы окружающие относились к нему адекватно, нужно правильно построить коммуникацию с ним. Библиотекарю в том числе. И если библиотекарь знает, как развернуть любую ситуацию, то и читатели себя чувствуют спокойно. И этот человек. Естественно, условие для таких людей — это наличие сопровождающих. Понятно, бывает такое, что зашел с улицы, и мы должны понимать, как с ним себя вести. Но, как правило, такие люди к нам приходили в сопровождении другого человека — это и есть, скажем так, микросообщество, с которым они будут передвигаться по библиотеке. Это ни в коем случае не значит, что «сегодня никто из читателей к нам не приходит, у нас сегодня день икс, берем только читателей с особенностями» — нет, у нас все дни открыты для всех.
Е.Р.: Понимаю. И мне еще показалось следующее: хорошо, читателя Икс вы включили, но важно, чтобы и ваши постоянные посетители, которые не столкнулись с этим в жизни, тоже отреагировали на это адекватно.
С.Ю.: Да, у нас была такая ситуация. Но ее достаточно быстро уладила психолог, и люди поняли, что к чему, и дали человеку прийти в себя. Ведь у аутистов, с которыми мы начали работать, проблема в том, что им требуется тихое пространство, где они должны успокоиться. Нужно предоставить им такую возможность и ни в коем случае не отвечать на агрессию. Там еще много всего, но мы все вещи делаем открытыми: если происходит какое-то событие, а мы сейчас очень активно с этим работаем, любой может прийти и находиться среди читателей. То есть мы стараемся делать все инклюзивным и не выделять людей с особыми потребностями в какую-то секту или резервацию.
Е.Р.: Понимаете, ведь инклюзия сложна не только для человека с ОВЗ, она, в первую очередь, сложна для человека, который с этим столкнулся и не знает, как реагировать.
А.Х.: Конечно. Охрана реагирует, все реагируют. Поэтому наша задача — понимать, как и что, и разделять вещи, которые требуют каких-то мер безопасности, и вопросы создания комфортной среды для всех категорий читателей. Мы сейчас как раз с этим начали работать.
Например, мы поддерживаем хорошие отношения с Всероссийским обществом глухих и с их московской организацией, и у нас происходят такие события, как встречи по жестовому языку. Это для всех, кому интересно, — там не только учат, но и рассказывают об особенностях жестового языка, о жестовом сленге, это же тоже особая тема. И люди приходят. Эта же организация подарила нам некоторое количество литературы, посвященной жестовому языку, и эта литература не только узконаправленная, там есть иллюстрированные словари. Каждый человек, у которого есть в семье или среди знакомых слабослышащий или глухой человек, может прийти, поинтересоваться, поучиться.
Е.Р.: А в молодежный совет кто-нибудь из этой категории читателей входит?
А.Х.: Пока нет, но если кто-то захочет... Можно дистанционно поддерживать контакты, опять-таки обсуждать какие-то идеи. Как правило, это люди очень талантливые, и идеи у них отличные. Просто пока никто, что называется, не постучался к нам.
Е.Р.: Скажите, а чего в Москве не хватает для того, чтобы Москва стала городом чтения?
С.Ю.: Внятной концепции того, что хотят сделать, нет. Вот есть Питер, есть Москва. Есть Зоя Васильевна Чалова, глава библиотечного сообщества Санкт-Петербурга, и их корпоративные проекты. И есть наш город. Сколько раз у нас уже вводили читательский билет? Я вернулась работать в библиотеку уже больше пятнадцати лет назад, и с самого первого дня регулярно пытаются ввести единый читательский билет, чтобы всем было удобно. Боюсь, сегодня многое делается без связки между управленцами и библиотечным сообществом. Москве не хватает симбиоза.
Е.Р.: А Москва предоставляет библиотеке возможность выйти в город, за исключением книжных фестивалей и выставок? Я тоже прекрасно понимаю, что такое город для библиотеки — это городская площадка.
С.Ю.: Предоставляет. Появился такой проект — «Точки роста». Люди пишут концепцию развития, и открывается какое-то новое пространство. Правда, насколько я поняла, на это выделяется не очень много денег. Например, недавно в Северо-Западном округе Москвы открылась «Библиотека TechnoScience», по предложению футуролога Юрия Юрьевича Черного. В Москве очень много внешних событий, начиная с Московского культурного форума и Книжного фестиваля на Красной Площади. Кроме этого, есть большое количество разных поводов — городских праздников, например, День города. Некрасовка проводит внешние события, как в Европе или в Питере. Та же самая Гайдаровка работает шире, чем даже просто на город.
Е.Р.: Вы все-таки называете знаковые библиотеки. Дело в том, что Москва — огромный город, а вот районные библиотеки, в частности детские, вообще как-то в этом процессе участвуют?
С.Ю.: Я сейчас не очень подробно знакома с этим. Очень многое зависит от кадров, с ними давно есть проблема везде. И из-за графика работы до 10 часов, вероятно, выбыли люди. Потому что есть маленькие детские библиотеки, которым организовать две смены чрезвычайно трудно. Некому работать.
Нужна какая-то гибкость даже внутри крупной системы, можно сделать разумный график. Кто-то дольше поработает в один день, кто-то — в другой. Мы, конечно, понимаем, что людям нужно, но знаете, например, в Европе воскресенье — общий выходной день, и часто в этот день не работает вообще ничего.
Е.Р.: Да, но это как сказать: я, например, очень хорошо помню, что когда научные библиотеки в 1990-е годы перестали работать по субботам и воскресеньям, или в субботу с сокращенным днем, то буквально рухнуло научное дело. Люди занимаются именно в выходные, я говорю о тех, кто учится. И это была катастрофа и для библиотек, и для людей, которые занимаются.
С.Ю.: Безусловно. В публичке это можно сделать удобно, я уверена. Вот детские библиотеки, которые работают до девяти — это я не уверена, что нужно.
Да. И можно посмотреть, куда и когда люди идут. Когда я спрашивала друзей, получалось, что когда вечером сидит два человека, это точно нецелевое использование ресурсов — ни людских, ни материальных. Хотя я за длинный график у молодежной библиотеки. Мы недавно провели исследование обслуживания молодежи в российских библиотеках. Опрашивали множество библиотек различных типов. Так вот, самое большое количество прений было по поводу графика. И предложений было очень много: в т. ч. оставить все как есть, или работать до 17.00 или 18.00.
Е.Р.: После этого библиотеки жалуются, что люди не приходят, а потом их закрывают.
С.Ю.: Да. Поэтому нужно все делать, исходя из потребности. Так случилось, что я всегда работала в продвинутых библиотеках: детская работала до 20.00, молодежные — до 22.00 или 23.00. Поэтому считаю, что библиотеки все-таки должны в первую очередь ориентироваться на потребности своих пользователей.
Е.Р.: Ну и потом, конечно, надо смотреть, где эта библиотека расположена.
С.Ю.: Да. Надо все тщательно обдумывать и смотреть: кто до которого часа работает и учится в этом месте.
Е.Р.: То есть фактически не хватает того, чтобы потенциальные читатели могли бы прийти в библиотеку с интересным для них фондом?
С.Ю.: Согласна. Есть прекрасный зарубежный опыт, но несмотря на то, что многие библиотекари ездили по разным странам, по возвращении мало у кого это реализовалось в какой-то проект.
Е.Р.: А почему?
С.Ю.: Кто-то ездил просто отдохнуть, кто-то не видел или не искал возможности. Но я уверена: ресурсы приходят вслед за идеей. Есть, например, Андрей Лисицкий, директор библиотеки Достоевского в Москве. В любом месте, где он работает, Андрей Викторович устраивает такую «движуху», что там буквально трещат стены! То есть сидеть и говорить «А вот у нас этого нет, этого нет» тоже можно, но тогда лучше, может быть, поменять работу. А люди, которые все-таки хотят что-то сделать, как правило, находят такие возможности.
Е.Р.: В общем, насколько я поняла, самый основной дефицит —это спрос на идеи.
С.Ю.: Да. А второй шаг, его тоже не хватает, — это реализация. Реализуйте хотя бы то, что запрашивают! У нас много хороших примеров: 43 региональных юношеских, молодежных и смешанных для детей и молодежи, библиотеки регулярно поставляют их нам на сайт РГБМ.
К сожалению, сейчас есть тенденция к слиянию специализированных библиотек. При объединении размываются все составляющие, как правило. Я говорю о региональных библиотеках, где сливаются, например, детское и молодежное отделения.
Е.Р.: Я была в городской библиотеке Штутгарта, она построена как абсолютно универсальная библиотека, там просто все распределено по этажам. И вы считаете, что при создании неких универсальных библиотек обязательно должны быть сохранены специализированные, я правильно вас поняла?
С.Ю.: Я тоже достаточно много ездила, и, как правило, видела обязательно выделенную детскую зону, часто молодежную зону.
Е.Р.: Во взрослой библиотеке или в отдельной?
С.Ю.: Зарубежные библиотеки практически все унивepcaльныe. В определенных странах есть детские, в определенных странах есть молодежные. И очень часто выделено молодежное пространство, потому что тинейджеры, не adults, а именно teens, не пойдут ни в детскую, ни во взрослую библиотеку. Когда пространство и ресурсы сделаны отдельно и специально для молодежи, для тинейджеров, тогда это успешно. Например, мы видим это в Швеции. Они сейчас идут на разделение, и у них создаются подобные пространства. Мы начинаем утрачивать все то, что в свое время получили разными путями, с разными мотивами, и это печально. За рубежом все это появляется и развивается. Детская библиотека практически везде обязательно представлена этажом. Молодежь, по их мнению, вообще составляет большую часть посетителей, и они все это учитывают.
Е.Р.: А у нас какие библиотеки надо развивать?
С.Ю.: Разные. Я считаю, что нельзя уничтожать молодежные библиотеки, которые были, потому что они являлись точками притяжения для молодежи. А у нас сейчас, обратите внимание, очень слабая работа с молодежью на законодательном уровне. У детей хотя бы есть национальная концепция. Сейчас без денег все, что было разработано, «провисает».
Е.Р.: Национальная программа поддержки чтения не была направлена только на детей. Она была направлена на всех, другое дело, где она реализовалась.
С.Ю.: И где, и как были выделены средства по этой программе? Ничего этого не произошло. Нынешнее молодежное министерство, Росмолодежь, по сути, мало чем управляло, не напрасно его напрямую переподчинили Правительству РФ. У нас молодежная политика «провисает», и молодежь потеряли в принципе, сейчас спохватываются, пошли многочисленные социологические исследования —это значит, появился запрос. По детям тоже делается не очень много, хотя к ним на словах относятся так: «Дети — наше все». Но реально у нас эти категории населения не в таком привилегированном положении, как это декларируется. На мой взгляд, специализацию надо сохранять, потому что если уж у нас сливают учреждения, то срезают ресурс, урезают количество людей, и страдают, в том числе, молодежные и детские аудитории.
Е.Р.: Понятно, что необходимо развивать универсальные библиотеки. Условно говоря, если я живу в Новой Москве, я к вам чисто физически не доеду. То есть я могу доехать раз в месяц, но постоянным вашим читателем я просто не стану, потому что ехать три часа. И еще нужно сохранить то, что есть, да?
С.Ю.: На мой взгляд, многое надо сохранить. Есть «квартирники», которые не имеют ни ресурсов, ни людей, возможно, их легче сократить. Я знаю по методическому опыту и по большому опыту прежней работы, я много ездила и понимаю, что в учреждения такого типа сейчас молодежь не пойдет.
Е.Р.: «Квартирники» — это библиотеки, расположенные, как правило, в первых этажах жилых домов?
С.Ю.: Квартирного типа, очень маленькие, с очень скудным фондом, с одним сотрудником. Сейчас многое зависит от моды и от пространства, от быстроты появления ресурсов. Ведь Москва — город все-таки столичный, очень многие предпочитают что-то купить, хотя и дорого, а общественные пространства и ресурсы не соответствуют запросу.
Что мне нужно: я услышала про книжку, я должна ее получить либо в электронном виде, либо в бумажном, но сразу. Ведь в западной библиотеке срок выдачи — пара недель максимум. Музыку два месяца бесплатно слушаешь в библиотеке, а потом получаешь уже на руки. То есть ты сразу же получил то, что тебе нужно. Новое, я имею в виду. С базовыми ресурсами, которые должны храниться вечно, у нас тоже непонятная ситуация.
Е.Р.: А почему?
С.Ю.: Потому что нет, как и говорили, и писали, современной литературы. Столько-то процентов современной литературы должно поступать в электронном виде в электронную библиотеку. Кто-нибудь это видел? Нет. Вот я хочу почитать Гузель Яхину «Дети мои», вышел текст — и я хочу сразу почитать. Если нет в библиотеке, я либо пойду куплю, если деньги есть, если не куплю, то в Интернете скачаю. Это отсутствие быстро доступного ресурса полностью подкашивает. Я говорю про молодежь.
Е.Р.: Я понимаю. Я думаю, что у детей то же самое.
С.Ю.: Тут еще и другая проблема. Дети сейчас самостоятельно мало читают. Родители приводят их. Например, в РГДБ на развивающие занятия дети же не ходят сами по городу. В Москве проблема: они не передвигаются самостоятельно уже вплоть до института, по-моему. Поэтому только родители, бабушки, сопровождающие могут привести ребенка. Детские библиотеки от этого очень сильно страдают. А молодежь приходит в библиотеку добровольно. И пойдет она только туда, где клево, где все есть, где с тобой буду общаться в соответствии с твоей системой координат. Это совершенно другая категория.
Е.Р.: Это, между прочим, очень точное наблюдение, что на самом деле у ребенка нет доступа к библиотеке, если нет сопровождающего взрослого. Даже теперь вспоминаю: у меня была библиотека через дорогу. Конечно, в 1-м классе меня туда сопровождала бабушка, а дальше я ходила сама. Когда эту библиотеку сломали и я стала посетителем ЗИЛовской библиотеки, сесть в трамвай и доехать не было проблемой.
С.Ю.: Да. То есть, во-первых, у них нет дворового детства и той социализации, какая была у нас, осталась виртуальная и в школе.
Е.Р.: Сложно.
С.Ю.: Сложно, некогда. И нет доступа к свободным ресурсам, это большая проблема именно детских библиотек. Туда часто приезжают целым классом, а ребенку надо все потрогать, посмотреть спокойно в уголочке, и чтобы библиотекарь нравился. Я вообще сама попала сюда, в библиотеку, из-за чудесного детского библиотекаря. Я в детстве приезжала к бабушке, и там была библиотека, где была потрясающая женщина-библиотекарь, она собирала всех детей, проводила конкурсы, мы рисовали, она водила нас yf все предприятия, которые были в том маленьком местечке. От хлебозавода до завода, который производил линолеум, что ли. Мы все посетили, что было в округе. Она где-то находила лошадь, которых уже тогда было мало, с телегой, сажала нас туда, возила на речку купаться. Все это было у меня благодаря библиотеке.
Е.Р.: Коллеги, спасибо вам огромное!
