Библиотеки, где ждут молодых
Автор: Михнова И.Б.
Издание: Td. Татьянин день: молодежный интернет-журнал МГУ. — Режим доступа: http://www.taday.ru/text/2203612.html
27 мая отмечается Общероссийский день библиотек. Директор Российской государственной библиотеки для молодёжи Ирина Михнова рассказала «Татьянину дню», зачем молодым «свои» библиотеки, в чём был минус «самой читающей страны», откуда взялось слово «пуфик» и почему в РГБМ запрещено сушить носки.
Ирина Борисовна Михнова родилась в 1951 году в Южно-Сахалинске. В 1972 г. окончила Сахалинский государственный педагогический институт по специальности «Русский язык и литература». В 1980-1994 гг. работала в Государственной республиканской юношеской библиотеке им. 50-летия ВЛКСМ — сначала заведующей редакционно-издательским отделом, затем главным библиотекарем отдела социологических исследований. В 1989 г. защитила кандидатскую диссертацию «Теоретические предпосылки и методика формирования ядра юношеского чтения художественной литературы». В 1992 г. окончила специальный факультет по переподготовке кадров при Российской экономической академии им. Г. В. Плеханова по специальности «маркетинг». В 1994 г. создала на базе центральной библиотеки № 35 первый в Москве Центр деловой и социальной информации, а с 1996 года возглавила Центральную библиотечную систему «Киевская». На базе филиалов ЦБС «Киевская» возникли первые в стране библиотечные информационные центры муниципального уровня: центр социальной и деловой информации (1996), компьютерная библиотека (1998 г.), центр информации в поддержку образования (1999 г.), публичный центр правовой информации (2000 г.). С декабря 2006 года возглавляет Российскую государственную юношескую библиотеку (в августе 2009 г. переименована в Российскую государственную библиотеку для молодежи). За десять лет РГБМ стала ведущей молодёжной библиотекой России, активно использующей в том числе зарубежный опыт.
Молодёжь как воронка
— Ирина Борисовна, хотел бы начать с провокационного вопроса: молодёжь — что, особенные люди, чтобы для них была отдельная библиотека?
— Мы все особенные: и вы, и я, и другие — каждый. Просто молодежь — это категория, которая сегодня, как воронка, всасывает все другие возрасты. Сейчас дети пытаются «подпрыгнуть» и стать чуть старше, но и взрослые люди, почти до седин, хотят сохранить молодость.
И мы как молодежная библиотека столкнулись с тем, что, хотя целевая наша аудитория — молодежь от 14 до 30 лет, сюда «слетаются» также и дети, и взрослые. Так, у нас есть психологический тренинг «Сны и сновидения» — «учимся понимать свое бессознательное». Однажды на него пришли восемь дам далеко за 70! Некоторые, решившие, что сейчас им расскажут, что означает их вчерашний сон, быстро ушли. А другие остались и работали в группах в интерактивном формате — потому что их затянула та самая «воронка».
— Какой процент от ваших посетителей, пользователей — люди от 15 до 30 лет?
— Где-то чуть больше половины. И вот что любопытно. Оказалось, что есть прямая зависимость между возрастом и социальным составом аудитории и качеством ресурсов, прежде всего книжных. Когда 10 лет назад я и мои коллеги пришли работать в эту библиотеку, сюда за книгами приходили школьники и пенсионеры из окружающих домов. Причем по 40 человек в день. И чем качественнее, актуальнее становились наши фонды, чем больше при комплектовании фонда учитывались потребности молодежи, тем больше менялся состав пользователей. Постепенно приоритетными категориями становились студенты и работающая молодежь. И они создали уже свою — интеллектуальную, творческую — «воронку», которая стала втягивать всех остальных. Да и число ежедневных посещений увеличилось — до 800-1000.
— В чём тогда ваше отличие? Что здесь такого, чего нет больше нигде?
— Пожалуй, самое главное отличие молодежных библиотек от всех остальных типов библиотек — они изначально ориентированы не на фонды, не на книгу и чтение как таковое, а на целый комплекс жизненных, личностных и профессиональных потребностей и интересов молодых людей, которые тем или иным образом отражаются в их читательских и информационных потребностях. Иными словами, в центре внимания молодежных библиотек — человек, личность, индивидуальность, а книга и чтение — одни из эффективных средств его формирования. Потому мы считаем, что в стране должно быть много таких библиотек. Ведь молодежь составляет почти 30% населения. Это базовый «человеческий капитал», формирующий будущее России. Тем более, налицо явная тенденция расширения возрастных границ молодежи.
При этом молодежь — социально-возрастная категория, требующая некой социальной поддержки: ведь зачастую ребята живут в общежитиях, на съёмных квартирах, им необходимы подработки. Но это и самая рисковая категория, потому что многие вещи, многие поступки в своей жизни приходится делать и совершать впервые. Риски могут быть позитивные, а могут быть и негативные. Общественная активность — свойство этого возраста, но куда ее направить — вот в чем вопрос. Иногда говорят: библиотекарь — самая рисковая профессия. Потому что он вместе с молодым человеком каждый раз вступает в «зону неопределенности»: и на уровне отбора книг в фонд, и в процессе формирования лекционных циклов, и при рекомендации тех или иных произведений, и просто в непосредственном общении с ним.
В последнее время применительно к библиотеке стали использовать такой термин, как «пространство развития». Вроде бы, правильно — знание развивает человека. Но термин этот взят, в сущности, из образования, и, с нашей точки зрения, имеет сильную воспитательную нагрузку. А мы нашу библиотеку назвали библиотекой возможностей.
С нашей точки зрения, библиотека существует для того, чтобы помогать молодому человеку в его самообразовании (он ведь все время чему-то учится), самопознании (что он есть на этой Земле), самоидентификации (что он есть относительно других) и самореализации (творческой, общественной и прочей). Потому главное здесь слово — «само»: мы готовы предоставить молодым людям максимальную самостоятельность на территории библиотеки. Поэтому, кстати, здесь так много волонтеров.
— Сейчас стали общим местом рассуждения, что библиотека в традиционном, советском понимании — как книгохранилище — себя изжила. В большинстве городов есть интернет и приходить куда-то незачем, поэтому библиотека должна превратиться в клуб.
— Так подсказывает здравый смысл.
— Что вы и делаете…
— Нет-нет-нет! К нам это не может относиться. Мы являемся самой главной библиотекой для молодежи России, научно-методическим центром федерального значения и разрабатываем концепции развития не только для себя, но и для других публичных библиотек страны.
Если у тебя библиотека с фондом «морально устаревшим» (есть такое понятие в нашем библиотечном мире), воспроизводящим ценности и приоритеты советского времени, то чем ты можешь компенсировать свою «малоинтересность» людям? Большим числом разного рода досуговых мероприятий. По этому пути московские власти направили свои районные библиотеки. И своя логика в этом есть.
Сейчас часто оценивают работу библиотеки по количеству проведенных мероприятий, выходов в парки, на площади и во дворы — типа библиотеки «идут в народ». Но ведь происходит это, как правило, потому что на территории самой библиотеки делать-то человеку нечего, кроме как участвовать в разного рода мероприятиях. Вот мой шестилетний внук ходил по субботам в районную библиотеку на платные занятия (500 рублей) в «Школу развития». Занятия были интересными, но ни единого читателя в библиотеке не было.
В РГБМ, во-первых, фонд просто замечательный. Его формируют не отдельные люди (комплектаторы) и не в централизованном порядке, а сами сотрудники залов обслуживания. Они стоят за кафедрами, непосредственно работают с читателями и знают реальный спрос. Поэтому в открытом доступе в залах находится не просто качественная литература, а адекватная читательским интересам и потребностям. Вот недавно мы заметили, что в зале естественно-технической литературы стало много студентов-медиков. Почему? Потому что в вузовских библиотеках таких хороших, как здесь, антропологических атласов, нет.
Во-вторых, это современные технологии, которые позволяют человеку экономить время, связанное с получением и сдачей книг. Есть станции читательского самообслуживания, на улице у входа в библиотеку размещена уличная станция круглосуточного книговозврата. Плюс ко всему — максимально открытый доступ к стеллажам с книгами с легкой навигацией. Поэтому человеку не составит труда самому найти книгу, оформить ее получение и через пару минут побежать по другим делам. Но если нужна консультация — пожалуйста, для этого и находятся в залах квалифицированные библиографы.
Но оснастить помещения библиотеки современной техникой, которая позволяет человеку не тратить свое драгоценное свободное время на то, чтобы взять на дом книгу, — задача понятная. А вот добиться, чтобы молодые люди задерживались в залах библиотеки надолго, было сложнее. Для этого нужно, чтобы библиотечное пространство соответствовало их представлениям о пространстве, в котором комфортно и привычно. Ведь современная молодежь в принципе окружена хорошими пространствами, в которые она в случае чего и направится, минуя библиотеку.
И наконец, личность библиотекаря. Не просто умный, а умный с точки зрения пользователя. Очень часто молодые люди считают, что они умнее библиотекаря — потому что знают нечто, чему их недавно научили, либо свое, присущее их интересам. Они готовы общаться с библиотекарем, который соответствует их представлениям о партнере, с которым стоит иметь дело, можно говорить на одном языке. И важны не просто умные, но еще и дружелюбные библиотекари. Лет пять назад в социальных сетях порой писали: «Все хорошо в библиотеке для молодежи, вот только библиотекарши советские». Это значит, строгие, многозначительные и всё запрещают. Сейчас такого нет.
— Все-таки тот путь, который обозначили вы, — это путь крупных библиотек, которых немного…
— Дело не в масштабе библиотеки, если честно, а в том, насколько ты готов учитывать в своей работе (в организации пространства и в своих действиях) потребности приходящих к тебе людей. Да, «фишкой» Библиотеки для молодежи является наличие здесь, помимо основных залов обслуживания с совокупным книжным фондом в 600 тыс. изданий, многих специализированных залов. Медиалаб — это лаборатория для самореализация в области технического творчества. «Музыкальный подвал» со студией звукозаписи и комнатами для громкого прослушивания винила и музицирования ориентирован на базовые молодежные интересы — работу со звуком. Центр комиксов и визуальной культуры отражает возрастную потребность в работе с визуальными образами. Зал редкой книги притягивает к себе всех, кто хочет потрогать руками старую книгу и услышать рассказ о ее истории. Там совершенно своя аура. Скоро появится кабинет художника — это уже ориентация на людей, увлекающихся рисованием. А есть еще кабинет психолога, детская комната, видеостудия, полиграфическая лаборатория, кафе, даже фитнес-зал — все это интересно молодым людям и заставляет надолго задерживаться в библиотеке.
И есть ещё один фактор, который точно пока не свойственен библиотекам Москвы: опора на молодежь. Практически каждый день приходят волонтеры со своими идеями. Они готовы бесплатно читать лекции, вести тренинги, мастер-классы. А на умного молодого лектора всегда найдется своя умная аудитория.
Наркотик против наркотика
— Вы в своем говорите: «Как правило, библиотеки работают с молодежью, имеющей достаточно низкий уровень общекультурных представлений, ведь перед нами постоянно ставят задачи борьбы с недостатками и негативными явлениями в молодежной среде, отвлечением молодых людей от улиц. Мы же предлагаем ориентироваться на молодежь с высоким уровнем интеллектуальных и общекультурных предпочтений. Остальные подтянутся». А подтягиваются? Приходят молодые люди, которые, вообще говоря, не ваша «ядерная» аудитория?
— Безусловно! Например, в зале редкой книги молодые ребята из числа временных мигрантов любят умные беседы «за жизнь» с заведующим залом, кстати, выпускником МГИМО.
Почему часто библиотекари не могут работать с продвинутой молодежью? Не потому, что у них плохие фонды, нет финансирования или пространство неудачное. А потому, что сами они не соответствуют уже (или еще?) в общекультурном и интеллектуальном плане этой аудитории. Они нервничают, когда сталкиваются с темами, предлагаемыми молодыми читателями. «Сознательное и бессознательное. Обсуждение на английском языке» — кто готов принять участие в таком разговоре?
Библиотеки изначально ориентировались на борьбу с недостатками, которые существуют в молодежной среде. На этом замешаны концепции большинства учреждений культуры: сначала выясняем, какие проблемы есть, а потом — разрабатываем стратегию и тактику их преодоления. У нас нет такой задачи: мы просто считаем, что, если ты ориентируешься на умных, хороших, позитивных людей, остальные обязательно подтянутся.
— Вы двигаетесь через утверждение позитива?
— Вы правы на сто процентов: мы не боремся с негативными проявлениями, а поддерживаем и развиваем позитивные. Помню, в конце 90-х годов мощные обороты набрала борьба с наркоманией. Тогда нас обязывали делать тематические выставки (типа «Нет — наркомании!») и приглашать врачей читать лекции. Мы работали в библиотечной системе Западного округа Москвы, и на Кутузовском проспекте у нас была компьютерная библиотека, где ребят с буйными характерами усаживали за компьютеры, дабы не оставалось времени на блуждание по улице. Мы тогда сформулировали слоган «Наркотик против наркотика»: в качестве наркотика у нас выступает компьютер — на тот момент компьютерной зависимости еще не было. Сейчас такого рода «наркотик против наркотика» может быть другим — вот чтение книги в библиотеке, например.
— Вы упомянули о проблемных категориях, которые тоже подтягиваются. Замечаете ли вы в библиотеке детей из неблагополучных семей или уже упомянутых мигрантов? Что их интересует?
— Мы не можем пока специально вычленить эти группы. Еще лет восемь назад мы взяли в штат этнопсихологов и планировали, как в некоторых зарубежных странах, связаться с миграционными службами, чтобы вести правовое просвещение, организовывать какие-то клубы и так далее. На тот момент никого эта проблема особо не интересовала. А без партнеров поднять это направление невозможно.
А молодые временные мигранты у нас появляются все чаще. Играют в настольные игры, смотрят фильмы, листают иллюстрированные журналы, работают на библиотечных компьютерах. Серьезную литературу они вряд ли читают.
— А литература на языках стран бывшего Советского Союза у вас есть?
— Мы пытались ее собирать. Но идея оказалась непродуктивной — выйти на серьезный спрос на нее мы не можем. Видимо, это пока не наша аудитория.
Самый читающий остров в СССР
— Вопрос, конечно, очень банален, но как вы относитесь к утверждению, что молодёжь сегодня не читает, книги ей неинтересны?
— (Смеётся.) Эта проблема во многом надумана. Во все времена одна молодежь читала, другая не читала. И в советское время были читающие, мало читающие и вовсе не читающие.
— Ну как же, мы были самой читающей страной в мире!
— В далекие 70-е годы я точно знала, где находится в нашей стране самый читающий район. Это был один из островов Северных Курил — там моя подруга учителем работала. На острове был маленький клуб, махонькая библиотека и магазин водочный. А вот телевизоров у людей не было.
Сейчас нужно говорить об изменении состава и содержания свободного времени молодого человека. Не было интернета — не было часов, которые он «крадет» у книги. Государственные границы «на замке» — и люди мало ездят по миру, больше времени остается на чтение. Люди не разделяют идеи ЗОЖ — вместо того, чтобы бегать, можно читать. Чем больше мы создаем возможностей молодому человеку, тем больше «кусков» отрезаем от книжного «пирога». Это нормально — мир большой, и способы взаимодействия с ним и восприятия его могут быть разными.
— И как же тогда вернуть молодого человека к книге?
— Дело в том, что у меня лично никогда не стояла задача вернуть или отдалить. Для меня книга — не объект, вокруг которого надо крутиться, а средство познания жизни и определения своего места в ней. Вернуть можно тех, кто там был. А если молодёжь не читала, ее можно только привлечь, приучить к процессу чтения. Чтобы приучить, нужно создать среду, которая бы способствовала, провоцировала чтение.
Десять лет назад здесь было очень мало читателей: прибегали, брали книгу и убегали. Сейчас одномоментно в залах обслуживания может находиться до 180 человек. Больше половины читает книги, и отнюдь не только учебную литературу. Они читают здесь классику тоже. Зачем? Она есть в интернете, есть в домашних библиотеках. А потому, что здесь тепло, уютно, никто не мешает, ничто не отвлекает. Это место, где тебе хорошо.
Вот 15 апреля, в День экологических знаний приходил к нам министр природных ресурсов и экологии Сергей Донской. Его коллеги сделали фото подиума зала художественной литературы. Я назвала картинку «лежбище котиков»: один смотрит видео, другой работает на ноуте, третий — на айпаде, еще один «завис» в смартфоне. А четверо читают книги (к вопросу о книгах). А благодаря личному кабинету на сайте библиотеки, у пользователей есть доступ в несколько электронных библиотек («ЛитРес», «БиблиоРоссика», «Университетская библиотека онлайн», East View и другие). Кстати, возможностями личного кабинета могут пользоваться все молодые инвалиды России.
Открыть фонды и поставить пуфики
— В другом интервью вы : «Конечно, на первых порах многим библиотекарям приходилось ломать себя. Они не понимали, что происходит. Когда стены одного из залов стали зеленых и фисташковых цветов, старейшая сотрудница написала заявление об увольнении: непривычные стены действовали ей на нервную систему»…
— Да-да! Потом сотрудница забрала заявление. Безусловно, на первых этапах модернизации библиотеки (а с тех пор прошло почти 10 лет) большинство было против — у них был свой, сформированный предыдущими десятилетиями, традиционный взгляд на библиотеку.
Во-первых, тогда в открытом доступе на полках стояли самые плохонькие книги — можно было не бояться, что их украдут. А почему боялись краж? Это шло из советских времен, когда в книжных магазинах не было стоящей литературы — ее можно было взять только в библиотеках. Поэтому библиотекари защищали фонды как могли. А тут вдруг тебе говорят: «Вы должны открыть фонды. Вынести из книгохранения в залы все лучшее и открыть свободный доступ к нему всем читателям». Людей охватывала паника.
— На вас, наверное, жаловались…
— Ой, жаловались! В министерство, в прокуратуру, писали в «Литературную газету», «Комсомольскую правду». Сотрудники приходили в кабинет, уговаривали меня одуматься, уходили из библиотеки. Но те сотрудники, которые категорически отказывались принять перемены, не смогли бы к ним и привыкнуть. А тех, кто остался, мы учили и учили. Причем делали это пришедшие со мной в библиотеку молодые сотрудники, которых «старожилы» на первых порах называли «мальчиками» и «девочками». А через год некоторых уже звали по имени-отчеству. Потому что эти самые молодые понимали в информационных ресурсах и технологиях гораздо больше.
А вот читатели… За ними вообще интересно наблюдать. Во всех библиотеках сейчас есть пуфики. А вы знаете, откуда пришло это слово в наши библиотеки? До 2008 года в продаже не было ничего такого мягкого, уютного и лежащего на полу. Мы купили это «нечто» и раскидали по пространству библиотеки (до сих пор на подоконниках лежат круглые подушки, продававшиеся как «собачьи»). И молодые люди, которые ни на чем, кроме стула и изредка кресла, в библиотеке не сидели, спрашивали сотрудников: «На этом правда можно сидеть?» Мы тогда не знали, как это назвать, и сказали «пуфики» (до того в русском языке «пуфами» назывались низкие мягкие табуретки — «ТД»).
Молодежь с легкостью приняла нововедения. А вот пожилые люди на первых порах плохо принимали новое — им не нравилось буквально все. Сейчас нравится.
— Вы им не говорили: «Идите в соседнюю библиотеку»?
— Знаете, говорили временами. Но не помогало. Поэтому искали способы увернуться от них: ставили барные стулья… (смеется) А когда молодежи стало много, в библиотеку потянулись и пожилые люди — уже другие, понимающие и принимающие новое.
Можно спать, но нельзя стирать носки
— Насколько, на ваш взгляд, эффективны специальные акции типа «Библионочи»?
— «Библионочь» на первых порах задумывалась как средство привлечения людей в библиотеку. У нас в последние годы проблем с этим нет, поэтому первые два года мы не принимали в ней участия. Но как некое интересное действо, литературный праздник «Библионочь» молодежи нравится.
Недавно мои рациональные молодые коллеги предложили на время сессии вовсе не закрывать библиотеку. Это, на мой взгляд, неплохая идея. Что касается круглосуточной работы в другие дни (сейчас библиотека открыта ежедневно с 11 до 22 часов), мы рассматривали этот вопрос, но с точки зрения наших возможностей здесь больше затрат, чем преимуществ.
— Кстати, вы как-то отсекаете нежелательных посетителей, бродяг?
— Есть такой психологический механизм: человек формирует пространство, но и пространство формирует человека. Чем организованнее пространство, тем лучше люди самоорганизуются. Например, в московском метро почти нет урн, а все равно никто не бросает бумажки. Меня иногда спрашивают, не бузят ли посетители, не ломают ли что-то на территории библиотеки? Нет. Если пространство психологически правильно выстроено, люди уважают это пространство. Конечно, бывают иногда инциденты. Пьяных я не видела. Бомжи тоже особо не приходят, хотя всякое случалось. Носки пытались сушить на батарее в зале иностранной литературы. Поэтому в Правилах пользования библиотекой внесено множество ограничений — во избежание подобных казусов! (В частности, передвигаться на мотоциклах, торговать, заниматься попрошайничеством, совершать религиозные обряды, приводить животных, за исключением собак-поводырей — «ТД».)
— Вы сказали, что иногда молодые люди у вас спят. Что вы с ними делаете?
— Мы радуемся! Более того, у нас пледы есть. А подушки нашими сотрудниками связаны — их тьма в библиотеке. То есть читатель может взять нашу подушку, наш плед, если у него душа требует, и прикорнуть. А когда проснется, пойдет к книжному стеллажу...
— Раз уж вы молодёжная библиотека, сколько у вас молодых сотрудников?
— Ох! Молодость же относительна, но от 19 до 35 лет — примерно 30%.
— Как привлечь молодых людей на такую работу?
— Когда мы только начинали строить библиотеку, был хаос, ремонт, трудная физическая работа. Ко мне подходили сотрудники и говорили: «Когда же к нам придет молодежь?» Я отвечала: «Как только мы все отремонтируем, у нас будут технологии, все будет красиво, комфортно — вот тогда». Так оно и получилось! Сейчас на разные вакансии в нашей библиотеке претендуют даже не десятки, а сотни! На должность сотрудника Музыкального подвала пришло 200 резюме.
Другое дело — текучесть молодежных кадров. Это закономерно: слишком много возможностей, хочется все попробовать. И если вспомнить о социальных лифтах, то ведь есть не только вертикальный, но и горизонтальный лифт — когда человек переходит из одной профессиональной области к другой, из одного социального круга в другой. По моим ощущениям, в молодости больше движутся по горизонтали: вот он, процесс самопознания, самоидентификации. А когда ты уже что-то понял, тогда уже начинаешь двигаться вверх.
— Что, на ваш взгляд, ждет библиотеки в ближайшие годы?
— Бессмысленно заглядывать далеко вперед. Мы находимся в непредсказуемой среде и у нас есть особый «целевой клиент» — молодежь. Раньше говорили: «Он колебался вместе с линией партии». Вот у нас то же самое: мы изменяемся так и в том направлении, как и в каком направлении меняются интересы и потребности нашей молодежи. Тогда библиотека будет безусловно востребована в молодежной среде.
Беседовал Даниил Сидоров
